А вот нечего было их тревожить!
Если бы я не снял вовремя проклятие, они бы отгрызли бывшему управляющему руку. Но это слишком суровое наказание за обычную человеческую глупость, так что пусть проваливает. Он и улепетывает со всех ног. Возможно, в следующий раз он подумает трижды, прежде чем перейти дорогу Проклинателю.
Ладно, пора заняться корректировкой зелья-раствора для капельной поливки. Тигровые розы выглядят очень необычно, и клиентам они нравятся, но можно попробовать вывести другие интересные цвета. Благодаря некоторым правкам, цветы смогут иметь радужный, мраморный, черный и даже огненный окрас. На первое время это подойдет, а дальше, если понадобится, выведу что-нибудь новое.
С корректировкой я закончил быстро. Пока заменяю раствор на новый, Степан пробует самостоятельно жарить мясо в печи, но та лишь недовольно закрывает перед ним проём.
— Да что с ней не так? — обращается ко мне физик, недоумевая от произошедшего. — Почему она не хочет жарить мясо?
— Печь только меня слушается, а тебя и сожрать может, — объясняю ему. — Хоть запреты наложены, но злить её не стоит.
После моих слов парень делает несколько быстрых шагов назад, стремясь отдалиться от проклятой печи.
— Давай мне, я сам займусь жаркой.
Физик вручает мне кастрюлю замаринованного мяса. Я подхожу к печи, и та сразу же открывает проём. Степан разочарованно выдыхает, а сам продолжает наблюдать, как я выкладываю на решётку мясо.
— Жить в проклятом доме — то ещё испытание, — комментирует молодой физик.
После обеда я задумываюсь о том, где же можно встретиться с Сидоровыми. Высшая знать всегда слетается на всякие важные для города события, так что стоит поискать в интернете местные мероприятия. Так я натыкаюсь на то, что открытие музея русской живописи происходит как раз сегодня. В списке особых гостей числятся разные дворяне, в том числе и Сидоровы. Можно и заглянуть, но стоит поторопиться. Церемония уже как десять минут началась. Благо, костюм уже купил, когда ходил обновлять гардероб.
К тому моменту, как я приехал, красная лента была уже перерезана, а гости находились внутри музея. Возможно, оно и к лучшему, не пришлось слушать долгие и нудные речи.
Шагая по красной ковровой дорожке, я вглядываюсь в величественное здание с колоннами. В интернете писали, что этот музей самый крупный в Находке, а его строительство заняло почти четыре года. Снаружи выглядит неплохо, посмотрим, что ждёт внутри.
За порогом не успеваю осмотреть изысканный интерьер, как меня сразу встречает телерепортёр, а вместе с ним представители СМИ. Но интерес к моей персоне быстро теряется, я ведь не какой-нибудь известный художник, критик или меценат, которых обычно на открытии достаточно много.
Я прохожу дальше и сворачиваю в первый попавшийся зал. Здесь ничего интересного: только экскурсовод в окружении целой толпы, весь из себя важный, рассказывает о картинах, то и дело жестикулируя. Лучше направиться в следующий зал, ведь в этом, судя по всему, мало дворян, и среди тех, что есть, Сидоровых не наблюдаю.
— А теперь наш необычный экспонат! Перед вами проклятая картина… — экскурсовод внезапно переключается на другое полотно.
Бездна дери! А вот это уже интересно. И как после такого уйти? Я решаю пока послушать.
— Первые несколько владельцев этой картины вскоре разорились, а третий пропал без вести, буквально через неделю после покупки полотна. Но на этом череда страшных событий не прекратилась. После трагических событий картина была передана в музей, в котором произошёл пожар. Если внимательно понаблюдать за полотном, то может создаться ощущение, что изображение движется…
Я выбираюсь из толпы и подхожу к картине. Экскурсовод удивлённо на меня смотрит,.
Оглядываю экспонат. Ну, вот. Обычная картина. Только шум зря поднял.
— Всё случившееся не более, чем совпадение. На картине нет проклятия, — выдаю в заключение.
Понятное дело, что экскурсоводу такие слова не понравились. Он ведь на этих сказках деньги зарабатывает. Мужчина поморщился и сказал:
— Молодой человек, а откуда вам знать? — экскурсовод деловито сложил руки в боки. — Это полотно в пять раз старше вас. Вы не могли быть свидетелем тех ужасных событий прошлого.
— Так я знаю, о чём говорю. Я — Проклинатель. И отчётливо вижу, что картина чиста.