- Впечатляет!
- Мне повезло. Я просто использовал то, что обстоятельства в моей жизни складывались благоприятно.
Джоанне понравилось, что он не выпячивает свои личные заслуги. При этом она понимала, что такой человек преуспел бы на любом поприще и при любых обстоятельствах. Она сказала ему об этом. Он только пожал плечами и продолжал:
- Когда я уже заканчивал школу, управляющий грузовым причалом предложил мне постоянную работу. Я собирался принять его предложение.
- Но?…
- Мать пришла в ярость. Она хотела, чтобы я учился дальше.
- Наверное, все матери мечтают об этом для своих детей. Моя мать отказывала себе во всем, лишь бы я могла учиться в Институте моды. - Она никак не хотела примириться с тем, что Джоанна недоучилась из-за ее болезни.
- В наших краях такие устремления не были типичными, - признался Редклифф. - В те годы, когда мой отец был молодым, юного жителя наших мест сочли бы за лодыря, если б он собрался поступать в колледж. Но мои родители понимали, что времена изменились.
Джоанна пригубила вина и снова посмотрела на него с жадным интересом.
- И куда вы отправились учиться дальше?
- Меня приняли на футбольную стипендию в городе. - Что и позволило ему продолжать почасовую работу в «Сэвидж», где его перевели в отдел распродаж. Заработанные деньги он отсылал домой матери.
Джоанна представила его в футбольной форме и решила, что он, должно быть, смотрелся великолепно.
- Вы делали успехи в футболе?
Редклифф пожал плечами.
- Показатели у меня были неплохие. - На самом деле его игра привлекала даже внимание профессионалов. - Но в первый же год на заключительной встрече сезона мне повредили колено, так разбилась моя мечта о профессиональном футболе.
- Должно быть, вы здорово переживали. - Джоанне хорошо была знакома власть юношеских устремлений.
Удивительно, все понимает с полуслова и к тому же красивая. Из-за этого она еще опаснее, решил он.
- Недолго. Если жизнь меня чему и научила, так это давать сдачи.
Вот еще одно качество, которое нас объединяет, подумала Джоанна. А если разобраться, давала ли она сдачи? Ну конечно же, давала.
- Впрочем, если коротко, то закончил я со степенью по бизнесу и маркетингу. - Он не упомянул, что защитился с отличием. - И занялся менеджментом. Через несколько месяцев я вернулся к учебе для получения степени магистра управления.
Но к этому уже приложила руку Милдред. Дело в том, что, проработав в «Сэвидж» шесть месяцев, он предложил новую систему инвентаризации, которая ее заинтересовала. Изучив эту систему, она обнаружила в ней большие потенциальные возможности. Тогда Милдред и предложила вносить плату за его обучение в школе бизнеса Гарвардского университета. От ее благотворительности он отказался, но согласился взять в долг с условием выплаты в рассрочку после окончания.
- Потом я вернулся работать в правление «Сэвидж». - Редклифф развел руками. - Вот и вся история. - Он не стал вдаваться в подробности своего молниеносного взлета на должность вице-президента, а потом и президента.
Джоанна догадалась, что о многом он умолчал.
- Ваша жена, должно быть, гордится вами, - промямлила она. Лучше бы ей не видеть этого золотого кольца на его левой руке.
- Наверное. - Голос звучал уже не так бодро.
- Она с вами, в городе?
- Да, на ней лежит ответственность за создание магазинов моделей Бертье, поэтому она пошла на открытие.
Редклифф не был ни удивлен, ни огорчен, когда его жена предпочла провести вечер с модельером и его сестрой, похожей на айсберг, а не со своим мужем. Со времени их возвращения после медового месяца прошло уже больше года, а вместе они были за этот период дней пять, да и то вряд ли, подумал он. Такая уж у них работа. Приходится без конца разъезжать. Правда, иногда он задавался вопросом: если бы они любили друг друга по-настоящему, разве не нашли бы время побыть вместе?
К сожалению, когда его жена соизволяла присоединиться к нему в их поместье в нормандском стиле, которое она уговорила его купить в Брентвуде, в доме как будто проносился тревожный ветер, нарушавший спокойный, размеренный порядок его существования.
Джоанна заметила, как помрачнело его лицо. У нее самой кошки заскребли на сердце при упоминании имени Бертье. Ее сначала беспокоило, что она может столкнуться с ним здесь. Но, приехав в город и увидев, что народ буквально тысячами прибывает на праздничный карнавал, она поняла, что глупо было волноваться. По теории вероятности, шансы встретиться с этим неприятным человеком еще раз микроскопически малы.
- Ваша жена Памела Сторм? - Сколько ни пыталась она представить этого человека мужем такой женщины, как прелестная леди Сторм, у нее ничего не получалось. Она знала старую поговорку, что противоположности сходятся, но Редклифф Морино и Памела Сэвидж Кардигос Сторм, по ее мнению, были самой неподходящей парой за последнее тысячелетие.
- Так ее звали раньше, - ответил он. - Вы ее знаете?
- Я видела ее фотографии в журналах. - Признаться в большем - значило рассказать о том, что она работала у Бертье, а Джоанне решительно не хотелось испортить такую удивительную ночь разговорами об этом мерзавце.
Как бы в напоминание самому себе о том, что женат, Редклифф целых полчаса рассказывал Джоанне о своей жене - то, что мог о ней рассказать. В частности, о ее успехах в создании магазинов моделей Бертье. Но умолчал, что она развлекается мелким воровством. От силы неделю он не получал по почте счет на умеренную сумму за какой-нибудь предмет, перед которым его жена не смогла устоять. К счастью, после того случая в Рио Памела посещала лишь те магазины, где у них были открыты счета. Видимо, не хотела попасть в тюрьму из-за шарфика от Гермеса или флакона французских духов, которые спокойно могла себе позволить купить.
Еще он восхвалял Памелу за ее настойчивость в перестройке работы лондонского филиала «Сэвидж». Но умолчал о том, что после возвращения из Рио в их брачную постель неотвратимо стало проникать охлаждение. Не признался он и в том, что с самого начала их союз основывался исключительно на сексе. И теперь, отметив недавно свою первую годовщину на разных континентах, их брак находился на грани банкротства.
С искренним восхищением Редклифф описывал безупречное чувство стиля у своей жены и ее умение привлечь к различным событиям в работе универмага представителей британского высшего общества, обеспечивая таким образом приверженность фирме постоянных покупателей. Но промолчал о том, что все ее разговоры с ним, если она вообще удостаивала его разговором, ограничивались обсуждением нарядов, приемов и лошадиных скачек, а также сплетнями: кто-то сделал подтяжку лица и убрал складки на животе, чья-то жена сбежала со своим инструктором по теннису, какой-то член яхт-клуба переспал с какой-то замужней принцессой какого-то карманного европейского государства, о котором он никогда не слышал. Не признался он и в том, что не верит, будто Памела так перегружена деловыми поездками и встречами с нужными людьми, что у нее почти не остается времени на обычные повседневные дела.
Несмотря на его осторожную сдержанность, Джоанна без особого труда догадалась, о чем он умалчивал. Это и навело ее на мысль, что не все ладно в семье Морино. Впрочем, это совсем не мое дело, твердо сказала она себе. Несмотря на возникшее влечение, она не хотела оказаться втянутой в отношения с женатым мужчиной.
Словно почувствовав перемену в атмосфере комнаты, Редклифф повернул разговор на тему о цели пребывания Джоанны в Новом Орлеане. Он понял, что работа - самое главное в ее жизни. И в эту длинную карнавальную ночь Джоанна без особых просьб охотно рассказывала ему о работе над постановкой и, конечно, больше всего о своей работе над костюмами.
Розовые лучи зари коснулись чугунных решеток на балконе, когда она закончила свой рассказ.
- Невероятно, но мы проговорили всю ночь, - сказала она.
- Карнавальная ночь пролетает незаметно. - Редклифф понимал, что пора бы ему откланяться, поблагодарить и отправляться к себе в отель, куда, возможно, сейчас уже вернулась его гулена-жена.
Они молчали: Редклифф - свободно раскинувшись в кресле, Джоанна - свернувшись калачиком в углу на шелковом покрывале дивана, и наблюдали за восходом солнца, за игрой красок в небе, отражавшем золотые и рубиновые лучи утренней зари.