Она отпрянула с криком, а пантера, угрожающе рыча, сделала еще шаг в ее сторону. Священнослужительницы разбежались кто куда.
— О, великая Сахмет, мать всего сущего! — дрожащим голосом произнесла госпожа Хепера, подняв вверх ладони.
Ташариана хорошо разглядела пантеру и увидела, что она мужского пола.
— Это я, твоя покорная служанка, — продолжала госпожа Хепера. — Я, которая…
Пантера отогнала ее еще дальше. Ее грозный рык был похож на гром. Ташариане даже показалось, что под ней заколыхалась земля.
— Господин Азхур? — дрожащим голосом вопросила Хепера.
Ташариана поглядела на свою дочку, боясь, как бы пантера не напугала ее, и была поражена тем, что ребенок спокойно смотрит на огромное животное, словно ясно видит его и знает, что оно не причинит вреда. Ташариана не предполагала, что дети хорошо видят сразу после рождения, однако не усомнилась в том, что ее ребенок — самый смышленый.
Пантера вновь зарычала, а Ташариана услышала рокот мотора и, взглянув направо, увидела старенький грузовик. В темноте трудно было разглядеть старика, и Ташариана обрадовалась, потому что ей вовсе не хотелось обнаруживать своего спасителя перед священнослужительницами. Однако чтобы защитить его, она должна была сама добраться до грузовика.
Должна — значит, должна.
Грузовик остановился, и Ташариана встала на колени. Помедлив и собравшись с силами, она встала на ноги. Пантера рычала, предостерегая жриц Сахмет против попыток подойти к Ташариане. Держась между нею и жрицами, пантера немного приблизилась к ней, когда Ташариана подняла простыню и завернулась в нее вместе с ребенком. Подумать только, дикий зверь защищает ее и малышку! Однако времени для размышлений не было. Помня лишь о спасении ребенка, она доковыляла до грузовика, и Джабар втащил ее внутрь.
Потом он закрыл дверь, перегнувшись через нее, и нажал на газ. Ташариана стонала и держалась за приборную доску, пока Джабар ехал по бездорожью.
— Ты видел? — спросила она. — Пантеру!
— Да, мисс Хигази.
— Дикий зверь спас нам жизнь!
— Пантера — не дикий зверь, мисс. Это господин Азхур. Он — страж сфинкса.
— Господин Азхур?
— Да. Говорят, когда-то он был сыном фараона, но его за что-то наказали священнослужительницы Сахмет и обрекли на вечную жизнь в облике пантеры.
— Сын фараона? Значит, он очень старый?
— Он бессмертный.
Наконец они выехали на асфальт. Ташариане сразу полегчало. Джабар повернулся к ней, но в сумерках она не видела его лица.
— А вы-то, мисс Хигази! Вы повстречались с господином Азхуром, и он защитил вас и вашего ребенка. Это большая удача! Теперь вам ничего не страшно.
— Не понимаю, почему он меня спас.
— Он что угодно сделает, лишь бы досадить жрицам Сахмет.
— Понятно.
Она закрыла глаза, потому что у нее вновь начались схватки. Послед должен был выйти, и она ничего не могла с этим поделать. На секунду ей стало грустно оттого, что скоро перережут пуповину. А потом ей все стало безразлично. Она хотела только одного — немного отдохнуть. Как она ни старалась держать глаза открытыми и слушать Джабара, у нее ничего не получилось, и она провалилась в благодатную тьму.
Потом она поняла, что ее и ребенка выносят из кабины, и услышала, как женский голос воскликнул:
— Бедняжка! Сколько крови! Сколько крови!
У Ташарианы не было сил открыть глаза, но ребенка она не отдала никому. Никто не посмеет отнять у нее дитя. Никто!..
20
Луксор. Египет. Сегодня.
Что-то разбудило Кариссу, и она увидела, что по руке ее ползет жук.
— Ой!
Она смахнула его и села, заметив, что на востоке уже занимается солнце. У нее затекло тело от лежания на земле. Странно, но она помнила, что Ташариана говорила о двух видениях на обелиске, а она могла вспомнить только одно — женщина, рожающая дитя в пустыне. Она подумала, что, может быть, после перерыва будет что-нибудь еще… Нет. Значит, второе она проспала. Или Ташариана так тяжело заболела, что была не в силах довести дневник до конца? Сейчас все равно ничего не узнаешь, придется ждать до вечера.
Что же Карисса узнала? Во-первых, священнослужительницы Сахмет тесно связаны с исчезнувшим сфинксом. Во-вторых, Джулия наверняка там. Возможно, лежит на алтаре, на котором лежала Ташариана. Неужели жрицы уже исполнили свои обряды и искололи ее тельце своими иглами?! Она испугалась и дрожащими руками подхватила музыкальную шкатулку. Джулию надо найти сегодня же! Надо освободить ее прежде, чем она испытает ужасы, которыми грозит ей пребывание внутри сфинкса.
Карисса бросилась в дом, решив разбудить Ашериса, но успела взглянуть на небо.
— Господи, пожалуйста, задержи хамсин всего на один день! Я прошу у тебя только один день…
Самолет Уолли опоздал на час, и Ашерис с Кариссой с трудом дождались его. Ашерис как пойманная в клетку большая кошка ходил от одного окна к другому, не отрывая глаз от неба, Карисса же смотрела на него и вспоминала, каким он был в облике пантеры, когда точно так же безостановочно ходил. Ждать он умел, но только двигаясь. Он и теперь сохранил кошачьи движения. А как же иначе, ведь он сотни тысяч ночей охранял святилище, улицы Луксора, ее — он всегда охранял ее от малейшей опасности. Сколько она себя помнила, ей всегда легко было представить большую кошку, словно это было первое земное впечатление, поразившее ее и навсегда запечатлевшееся в сознании.
Теперь Ашерис мужчина. Но для Кариссы он навсегда останется немножко пантерой…
Когда Уолли наконец прилетел, они уложили оборудование в багажник "лендровера", Ашерис сел за руль и они отправились в пустыню. Карисса рассказала Уолли, что случилось, и он сначала не очень ей поверил, а потом впал в ярость. Он сразу понял, что от него требуется.
— Я примерно знаю, где сфинкс, — сказала Карисса. — Семь лет назад случилось землетрясение, и он провалился. Теперь он так хорошо укрыт песком, что к нему не подберешься.
Ашерис кивнул.
— Возможно, тот вход, который мы искали, завалило камнями.
Уолли подался вперед.
— Да там наверняка не один ход!
— Но мы об этих туннелях ничего не знали и не знаем, насколько они проходимы.
— Поэтому мы и решили прибегнуть к вашей помощи, — договорила Карисса.
— Все зависит от глубины. Вероятно, потребуется несколько часов.
— Уолли, время дорого, — напомнила ему Карисса. — Джулия в опасности.
— Я постараюсь побыстрее. Вы и мистер Эшер поможете мне таскать оборудование. Мы можем съехать с дороги, чтобы не нести его на руках?
— Опасно.
— Все равно попытаемся! Иначе мы потеряем много времени.
— Будь по-вашему.
Ашерис сжал зубы и свернул на песок. Солнечный свет отражался в его очках. Карисса положила ладонь на его руку, сжимавшую руль. Она почувствовала, как он немного расслабился под ее лаской. Ашерис повернулся к ней. Очки скрывали его глаза, но Карисса все равно поняла, что он благодарен ей за то, что она рядом с ним.
Они работали уже несколько часов, устанавливая оборудование Уолли, считывая диаграммы и тяжело переживая одну неудачу за другой. Ашерис не давал себе ни минуты передышки и все время напрягал память, стараясь вспомнить хоть что-нибудь. Тысячи лет он бродил здесь в облике пантеры, но ни тогда, ни теперь он ничего не помнил. Что он видел? Что делал?.. Ничего, кроме описанных в газетах случаев, когда большая кошка нападала на преступников. Еще Карисса рассказала ему, каким увидела его, когда он был пантерой. Если бы он мог хоть что-нибудь вспомнить, он бы вспомнил и сфинкса с его потайными ходами.
В отчаянии он становился все более нетерпеливым. Ну как они могли подумать, что какие-то механизмы спасут их дочь? Солнце уже уходило за горизонт, а они ни на шаг не приблизились к Джулии.
— Стоп! — вдруг сказал Уолли. — Погодите… Что это?
Карисса бросилась к нему. Ашерис видел ее мокрую от пота рубашку и шляпу. Казалось, она не замечала ни солнца, ни песка, ни жажды. И Ашерису стало горько. Зачем он все эти месяцы держал ее на расстоянии? Конечно, он хотел защитить ее, но таким образом он как бы отрицал ее силу, за которую любил ее.