Юнисса дернулась, всем видом выражая презрительное недовольство.
Волшебство долгожданной встречи было так грубо разрушено.
— Не мешай, — цыкнула она на мужчину, даже не обернувшись. Резко двинула пальцами вниз, и он со всей силы впечатался лицом в землю.
Глухой хруст ломающегося черепа о каменный пол неприятно резанул слух.
Юнисса, не обратив на это никакого внимания, подняла на возлюбленного глаза.
— Теперь, когда мы снова вместе, — шепнула она, перехватывая руки Зульфагара и сжимая их в своих, — можно, наконец, поставить точку во всем этом.
В глазах оставшихся в живых Знающих промелькнула надежда. Они ждали освобождения. Я же напряженно сглотнула. Все, кажется, только начиналось.
— Зуль, мы можем отомстить. — Юнисса обвела взглядом Знающих, лица в парящих в воздухе зеркальных осколках. — Потомки лжецов и предателей, убийц и воров. Здесь вся проклятая династия, слышишь? — Она перевела на него наполненный жаждой мести взгляд. — Все, кто виноват в твоей смерти и том, что тогда случилось!
Зульфагар медленно заскользил по ним глазами. Задумчивый и безучастный, полный равнодушия взгляд. Он явно видел эти лица впервые, но точно знал, чьими потомками они являлись.
Призрачная возможность отомстить стала явью. Наказать, заставить почувствовать ту боль, которую испытывал он сам. Наконец, отыграться за собственные страдания.
Колкие желтые глаза отыскали Исташа. Потомок рода Сатрахийских. Наследник Масараша, того, чьи руки лично вонзили кинжал в сердце Зульфагара. Зная это, я понимала, что маркизу смерти не избежать.
Остальные Знающие задергались в попытке освободиться от подчиняющей магии Юниссы. Их судьбы уже тоже были предопределены.
— Не смей, — произнесла я, привлекая к себе внимание хищных желтых глаз.
Зульфагар уставился на меня нечитаемым взглядом. Молчал.
— Не надо, Зульф, — вновь заговорила я. — Они не виноваты.
— Защищаешь тех, кто пытался тебя убить? — Юнисса, наблюдающая за нами, расхохоталась. — Как глупо.
— Мы разберемся с этим сами. Это проблемы живых.
— «Живых»? — усмехнулась она. — Да ты ногой в могиле. Люди не меняются. Предавали и будут предавать, убивали и продолжают это делать. Какой смысл испытывать сострадание к своим врагам?
— У каждого своя мотивация, Юнисса, — ответила я, не сводя взгляда с Зульфагара. — Порой и враги могут стать друзьями, стоит лишь протянуть руку помощи.
Тот неожиданно усмехнулся.
Принцесса снова злобно засмеялась.
— Надоело, — цыкнула резко она, в одно мгновение вдруг разозлившись. — Благородство — всего лишь трата времени. Чушь. Именно оно и привело меня сюда. Больше никакой пощады.
Юнисса соединила ладони и, глядя Эршазу в глаза, произнесла:
— Я освобожу вас от проклятья, раз этого так хотите. Ваш род закончится вместе с ним.
— Госпожа, не… — испуганно дернулся Нарташ рядом, но закончить не успел, подавившись стоном. — Не-ет!
Всех зульфийцев подбросило в воздух и распяло на невидимых крестах. Тела, подобно подожженному листу бумаги, начали тлеть. Они медленно превращались в пепел, который, оседая, не оставлял после себя ничего.
— Принцесса, помилуйте! — дернулся кто-то из Знающих. — Мы же сделали, как вы хотели!
— Госпожа!
Я слышала крики, чужие голоса, стоны боли. Видела, как растворяются в пространстве люди, разбиваются падающие вниз осколки зеркал с запертыми в них душами. Чувствовала запах крови и пыли.
До меня доносились голоса друзей, мольбы о прощении. Перед глазами стояла ужасающе неприятная картина, где проклятая принцесса поочередно уничтожала тех, кого ненавидела много столетий.
Это все было рядом, вокруг, но казалось таким далеким. Время текло безумно быстро, ничего поправить уже нельзя, но…
Желтые внимательные глаза. Испытующий взгляд.
Сейчас я была один на один со своей судьбой.
Глава 15
— С чего ты решила, Мадена, что от мести я откажусь? — вкрадчиво спросил Зульфагар, делая шаг ко мне. Его голос был тихим, но пробирал до костей. — Они должны умереть.
— Они не виноваты в грехах своих предков, — ответила я, не в силах отвести взгляд.
— Это неважно. Кровь есть кровь. — Он медленно наклонился к моему лицу. — Я говорил тебе, что хочу отомстить.
— Ты хотел призвать души виновных, — мрачно процедила я.
Зульфагар хмыкнул и прищурился.
— Я соврал.
Вспомнились те его слова, лицо, с которым он рассказывал о своей жизни. Столько горечи и обиды, злости. Но не было в нем ни тогда, нет и сейчас ослепляющей ненависти и жажды мести. Он не такой, как Юнисса.