Я задумчиво перебирала книги, оттягивая на себя за корешки. Некоторые, привлекшие внимание, даже открывала.
«Заклинание призыва — темная стезя. Думаю, искали способы совместить это с белой магией», — отозвался Зульфагар.
На единственном столе в комнате по-прежнему был бардак. Куча свитков, комков бумаги, листы с печатями, письменные принадлежности — все лежало в беспорядке. Те же самые непонятные каракули и рисунки.
«Стой, — остановил маг, когда я хотела отложить очередной лист с печатью в сторону. — Дай посмотреть».
«Что здесь написано?» — спросила я.
Этот рисунок был проработан детальнее остальных. Четко изображен каждый символ, каждый изгиб, ровные и уверенные линии, идеальный круг в основе…
«Печать призыва, — хмуро ответил он, — но не моя».
«Собираются призвать еще кого-то?» — Я удивленно вскинула брови.
«Видимо. Слишком размытые формулировки, не могу понять, кого именно. Возьми с собой».
Тут за дверью послышались приближающиеся шаги, и мое сердце ушло в пятки. Прятаться здесь особо было негде. Поспешно сунув сложенный лист с печатью в карман, я нырнула в узкую щель между шкафами — самое темное место в комнате.
«Все равно ведь заметят!» — билась отчаянная мысль в моей голове.
Неужели опять использовать перемещение, теряя шанс добыть больше информации? Или остаться, встретившись с врагом лицом к лицу?
«Дай своей крови», — повелительно приказал Зульфагар.
Я, не раздумывая, послушалась. Клинок тихо выскочил из ножен, оголяя лезвие, и я скользнула по нему ладонью. Кожу обожгла резкая боль. На пол упали первые алые капли.
«Не шевелись, иначе заметят», — скомандовал маг.
Сжав кровоточащую руку в кулак и замерев, я наблюдала за тем, как вокруг меня сгущается сумрак. Раз стать невидимой не могла, оставалось лишь раствориться во тьме.
Зульфагар решил помочь мне очень вовремя. Буквально через мгновение дверь распахнулась и в комнату вошел герцог Саррийский. Он был один, но спокойнее от этого не стало.
Мужчина скользнул медленным задумчивым взглядом по обстановке, не заметив меня, и подошел к противоположной от двери стене. Там висело большое зеркало, внимание на которое я обратила лишь сейчас. Высокое и простое, без каких-либо украшений и позолоты. В нем не было ничего примечательного, кроме одного: отражение герцога на поверхности так и не появилось.
Нарташ, словно почувствовав мой пристальный взгляд, снова обернулся. Я поспешно опустила глаза. Герцог же, не найдя ничего подозрительного, расслабил плечи и шагнул прямо в зеркало. Темная бездна послушно его поглотила.
«Опять портал? — вздохнула я. — Серьезно? Ну и развлечения у них».
Зульфагар на мои слова лишь весело усмехнулся.
Выждав для приличия пару минут и убедившись, что никто ни с какой стороны не выпрыгивает, я вылезла из своего укрытия и подошла к зеркалу.
Оно действительно не пропускало свет и ничего не отражало.
«Держись темноты. Только так смогу прикрыть», — посоветовал мне Зульфагар.
Я кивнула и сделала шаг в портал.
Тьма облепила со всех сторон, но всего лишь на мгновение. Я оказалась перед ступеньками какого-то древнего храма, спрятанного в пещере.
Красивые, но местами потрескавшиеся колонны, изящная полуразрушенная лепнина и осыпавшиеся от времени фрески, смысл которых не разобрать — все это украшало вход в храм. Перед ним пара ступенек и узкая площадка, на которой я ютилась. За спиной — черная дыра портала и неприметная тропинка, уходящая куда-то вверх, к виднеющемуся кусочку неба.
«Тебе знакомо это место? — на всякий случай решила уточнить я у мага. — Очень древняя постройка».
«С моей смерти прошло больше девяти сотен лет. Все, что происходило позже, тоже относится к древнему», — мрачно отозвался он.
Внутри храм был таким же обветшалым, как и снаружи. За входной дверью оказался небольшой и пустой зал. Единственным источником света оказались горящие факелы, висящие на редких сохранившихся колоннах. Были ли они вечными или загорались только с приходом человека — неизвестно.
Кругом валялись огромные глыбы, когда-то бывшие колоннами. На стенах мелькали разрозненные куски мозаики, с каким-то сюжетом. Грязно, темно и пыльно. Под ногами то и дело неприятно хрустела каменная крошка.
Больше здесь не было ничего. Только неприметная дверь впереди.
Все это очень настораживало.
Я сглотнула застрявший в горле ком. Никогда не считала себя трусихой, но подобные места щекотали нервы. Вспоминались самые мрачные народные легенды, в которых любопытные умирали раньше, чем успевали это осознать.