— Две жизни в обмен на сотни? Это ты считаешь справедливым?
— У них был выбор, — холодно бросила Юнисса, — и они выбрали казнь.
— Ты могла убить их еще тогда, госпожа, — прохрипел Эршаз, поднимаясь на колени. — У тебя была власть, преданные люди, любовь народа… Но ты выбрала проклятие!
Принцесса злобно ухмыльнулась, шагнув к нему. Ее пальцы нежно скользнули по мужской щеке, не касаясь кожи.
— Выбрала. В каждом из вас есть частичка их души. Вечные страдания и никакого прощения.
— И все-таки условие проклятия выполнено. Мы привели тебе Зульфагара, — произнес принц. — Свою часть уговора…
— Ошибаешься. — Тонкие женские губы растянулись в едкой улыбке. — Вы притащили мне девчонку, в которой он заперт. Его сначала надо достать.
Я напряженно сглотнула, крепче сжимая острые лезвия в руке. Слишком часто в последнее время приходилось подобное слышать, и это пугало.
— Что ты будешь делать, когда получишь его? — спросила я. — Тебя держит здесь только проклятие. Как только оно пропадет, исчезнешь и ты. У Зульфагара хотя бы есть шанс на перерождение.
— Это неважно. — Юнисса раздраженно взмахнула рукой. — Раз его душа цела, он должен получить покой и свободу. Мой любимый слишком долго страдал.
— Освободи его так же, как наших предков только что, ведьма! — зло прошипел Исташ, вставая на одно колено. — Твоя душа чернее наших! Ты обрекла себя и нас на вечное проклятие! Тебе ли говорить о справедливости?!
Принцесса оказалась рядом с ним в мгновение ока. Схватила его за шею одной рукой, легко поднимая над землей, словно тот ничего не весил.
— Трусливая шавка короны! — процедила она сквозь зубы, наблюдая за тем, как мужчина дергался и хрипел, не в силах сбросить призрачную удавку. — Руки твоей семьи навечно в крови с тех пор, как Масараш всадил кинжал в сердце Зульфагара! Не тебе меня в чем-то обвинять!
Я вздрогнула, вспомнив лицо того юного парнишки из последнего сна. Значит, тем, кто читал заклинание был один из рода Сатрахийских. Это объясняло особую ненависть принцессы к этой семье.
— Верните то, что отняли у меня, и я помилую вас, — грозно сказала Юнисса, отшвыривая Исташа обратно в его круг.
Маркиз закашлялся, жадно хватая ртом воздух.
— Мы не знаем, как это сделать, госпожа, — дрожащим голосом произнес Нарташ. — Все с самого начала пошло не по плану! Никто не знал, что его смогут заточить в теле с душой!
— Вот как? — холодно усмехнувшись, спросила душа. — Притащили мне девчонку и думаете, что это меня устроит? Хватило смелости призвать, но не хватило мозгов додуматься до остального?
— Ты ведь вообще не собиралась снимать проклятие! — воскликнул в сердцах один из зульфийцев, вскакивая резко на ноги. — Если не хочешь снять проклятье сама, то тогда умри!
В его руках вспыхнул белый магический шар, окруженный лентами из письмен.
«Нет! — испуганно воскликнул в моей голове Зульфагар. — Юна!»
— Стойте, виконт! — дернулся Эршаз, но было поздно.
Сгусток магии сорвался с ладони и молнией устремился к Юниссе, быстро разрастаясь в размерах. В глаза ударил ослепляющий яркий свет. Волна от заклинания, сбивая с ног, откинула всех назад. Мелкие камни, отколовшиеся от площадки, полетели в лицо вперемешку с пылью.
Я с замиранием сердца устремила взгляд в центр печати, не зная, чего ожидать.
В пыльном тумане, посреди образовавшегося на полу кратера стояла Юнисса. Целая и невредимая. Принцесса обернулась к обидчику нарочито медленно. Скучающий и равнодушный взгляд темных глаз. Тихий смешок.
— Теперь моя очередь, — сухо произнесла она, щелкая пальцами.
Мужчина вспыхнул алым пламенем в одно мгновение. Секунда, и от него осталась лишь маленькая кучка черного пепла.
Это был второй из Знающих, кого Юнисса успела убить без какого-либо сожаления.
— Раз вы не в состоянии найти решение, оставим вашим потомкам возможность разобраться с этой загадкой. Надеюсь, вы успели попрощаться со своими семьями? — ласково улыбнулась она, прежде чем ядовито добавить: — Потому что это место станет вашей общей могилой.
«Останови ее, Мадена! — воскликнул Зульфагар. — Иначе этот бесконечный проклятый круг никогда не закончится!»
— И что ты, грохт возьми, предлагаешь?! — прошипела я, наблюдая за тем, как печать на полу вновь вспыхивает черным. — Твоя жена сошла с ума!
Пещера, в которой мы находились, застонала. Сверху посыпалась пыль, задрожала земля. По белым колоннам побежали глубокие трещины.
Зульфийцев вновь припечатало к полу, и в этот раз мужчины не сдержали стонов. Заточенные в осколках души стали медленно падать вниз и разбиваться.