— Капитан Раво, прежде чем оскорблять меня таким образом в моем собственном доме, в присутствии моего семейства, вам следовало бы подумать, извлечет ли друг ваш какую-нибудь выгоду из такого непристойного поведения. Не оправдывайтесь, полковник Вернейль, я не хочу думать, что вы были причастны к этому. Между тем, в дальнейшем не намерен подвергаться подобным оскорбительным выходкам.
Он поклонился и вышел из зала.
— Ах, мсье, что вы наделали? — прошептала виконтесса, заливаясь слезами. — Это испытание было последним, и вскоре… Отец раздражен, а если бы вы знали, как он упорен в своем гневе!
— Мадам, — вмешался виконт, — мы поговорим об этом после. А теперь надо постараться успокоить отца. Мы должны предупредить, если возможно, новые несчастья.
Он взял жену за руку и поспешно увел ее.
Оставшись одни, Арман и Раво молчали, не глядя друг на друга. Наконец Раво встал, и, подойдя к своему другу, смущенно произнес:
— Что, Вернейль, ты в самом деле недоволен мной… за…
— Оставь меня, — с раздражением ответил Арман. — Ты в несколько минут разбил пятнадцатилетнюю дружбу. Все кончено между нами. Оставь меня!
— Вот, что называется, от одного берега отстал, а к другому не пристал! — сказал Раво жалобным голосом. — Все нападают на меня, потому что я осмелился защитить жизнь и спокойствие товарища… В самом деле, можешь ли ты сердиться на меня за верность тебе?
— Твоя дружба подобна дружбе медведя из басни, который берет булыжник, чтобы отогнать муху… Но довольно! Капитан Раво должен понять, что, нанеся такое оскорбление хозяину дома, ему следует уйти отсюда, и немедленно.
— Хорошо, я ухожу, Арман. Я вошел почти силой в этот дом, надеясь быть вам полезным; теперь я покидаю его, потому что горячо вступился за ваши интересы. Когда-нибудь вы вспомните об этом, может быть… Прощайте.
Он протянул Вернейлю руку, но тот не пожал ее и отвернулся. На глазах Раво выступили слезы, но он молча поклонился и хотел удалиться, когда вошла виконтесса. По лицу Раво она тотчас угадала, что произошло.
— Не покидайте нас так поспешно, капитан, — сказала она, улыбаясь. — Вы, может быть, совершили совсем не такой большой проступок, как думают некоторые, и я надеюсь скоро помирить вас с графом, потому что он чувствует себя несколько виноватым по отношению к одному из ваших знакомых.
— Ах, мадам, — вздохнул Раво, — не граф здесь несправедливее и строже всех ко мне!
— Потерпите, — теперь друг ваш огорчен, но когда он будет счастлив, то думаю, простит всех, на кого он мог обижаться. А к концу дня он будет счастлив, я вам это обещаю.
— Счастлив? Я? — Удивленно спросил Вернейль.
— Да, дорогой кузен, сегодня кончатся ваши горести. Но не спрашивайте меня ни о чем, я обещала хранить тайну и ухожу из опасения не сдержать своего обещания. А вы удалитесь в свою комнату и будьте готовы идти на луг Анемонов, когда вам скажут.
— На луг Анемонов? — повторил Арман. — Какое отношение может иметь это грустное место к…
— Это приказание графа, и как бы ни были странны его фантазии, им привыкли здесь слепо подчиняться. Поступайте, как мы, и на этот раз вы не будете раскаиваться.
— Мадам, — сказал Раво, — полковник Вернейль очень слаб, а место, о котором вы говорите, далеко.
— На что же у полковника ваша крепкая и преданная рука? Он может опереться на нее. А уж оттуда, ручаюсь вам, он дойдет сам.
И она убежала.
Вернейль терялся в догадках и ничего не понимал. Наконец он встал и, положив руку на плечо своего друга, как будто между ними не было никакой ссоры, сказал:
— Раво, добрый мой Раво, неужели я опять брежу?
— Надеюсь, что нет. Я даже начинаю думать, что твои грезы были явью.
Арман вонзил в него огненный взгляд.
— Раво, — прошептал он, — ты тоже подозреваешь, что Галатея…
— Ну да. Возможно это или нет, а мне кажется, что Галатея жива.
— Жива, говоришь ты? — и Арман бросился в его объятия, обливаясь слезами. — Галатея жива? Неужели чудо свершится?
— Чудо или что другое, только это единственное объяснение всего происходящего здесь. Но нечего заранее радоваться. Поостережемся засады, Арман, может быть, нас опять хотят обмануть.
Глава XVIII
Луг Анемонов
Два друга, забыв о ссоре, закрылись в своей комнате и с жаром спорили, когда в дверь постучались. Раво отворил, и в комнату, припрыгивая, вошел маленький Шарль. Подбежав к Арману, он поцеловал ему руку.