— Это и есть свобода?
Взглянув на небо, что вот-вот раскрасится лучами рассвета, я замер.
— Это ли свобода?
Доплёвшись до мотеля, что находился почти на окраине города, и сняв там номер за наличные под именем «Оуэн Томпсон», я завалился спать. В любую секунду Юдзи или Широ, или любой другой амбал мог ворваться в мой номер, но я был слишком уставшим, чтобы беспокоиться о таком. Я будто был героем игры, что выполнил миссию и не знал, что ему делать дальше.
Мой крепкий и желанный сон прервал телефонный звонок, на который я ответил на автопилоте. Стоило мне сонному, даже не открывшему ещё глаза, услышать голос в трубке, как я тут же осознал, какую ошибку совершил.
— Оливер, мы найдём тебя. Я найду тебя. И лучше бы тебе спрятаться получше.
Мужчина бросил трубку, а я телефон.
— Блять!
Телефон разбился вдребезги, а осколки разлетелись по всей комнате.
‘Ну да, а чего я ожидал? Всё таки не спроста клан «Усумита» в тройке лучших Токио.’
— Когда меня поймают, это просто вопрос времени, - пробормотал я себе под нос, пялясь в потолок.
Следующие два дня я безвылазно сидел в номере, втыкая в телевизор и подъедая еду из мини-холодильника. Я не думал над тем, куда бежать или что делать дальше. Я устал. Мне всё стало безразлично. У меня даже появлялись мысли вернуться обратно «домой».
— Не, ну я там уже освоился. Должность хорошая, платят тоже хорошо, имею влияние.
Сделав глоток пива из жестяной банки, я, сидя на полу, откинул голову назад, тем самым положив её на кровать.
— Но мне не дадут просто так вернуться, я же сбежал, да ещё и Широ наркоту подсыпал.
Глотнув напиточек и прицмокнув, я продолжил рассуждение:
— Хотя, кто вообще может доказать, что это был я, верно? Как говорится: «Пока не доказано — не ебёт, что сказано».
Ещё один глоток и ещё одна мысль в слух:
— Если я захочу вернуться, то мне придётся отрезать себе мизинец.
Глоток и минутное молчание.
— Наверное, мне придётся лишиться двух или даже трёх пальцев. … Дерьмо.
Я застрял на месте и хотел, чтобы время остановилось. Меня не устраивало, если оно продолжало бы идти вперёд или вернулось бы назад.
Потерев шрам на предплечье левой руки, я вспомнил о Мике, ведь его мне оставила именно она.
Семь лет назад
— Мика, Оливер! Хватит дурью маяться и лучше помогите бабушке с пакетами.
— Эй, не толкайся!
— Сама не толкайся!
Мы шли к бабушке, что ждала нашей помощи у порога, бодая друг друга плечами.
— На три года меня старше, а мозгов, как у семилетней, хаха!
— Ты без помощи старшей сестрёнки вообще ни на что не способен! Уже научился подтирать задницу самостоятельно? Хахаха!
— Кто бы говорил, соплежуйка!!
— Эй! Это было в детстве!
Мы с сестрой были гремучей смесью, что и день рядом с друг другом не могли прожить спокойно.
— Умолкли! Сейчас обоим уши надеру! Считаю до трёх. Раз.
Мы мгновенно подлетели к бабушке, выхватив все пакеты, и умчались на кухню. Бабушка в гневе — это самое настоящее воплощение сатаны, другими словами, мы боялись её до усрачки.
— Кап-ец, ты видел, какое злое лицо она скорчила?
— Ага-ага.
Активно кивал я, пока мы с Микой перешёптывались, раскладывая продукты.
— Не хочешь подвинуть свою жирную задницу, ты всё место возле стола занимаешь!
— Да как ты посмел назвать меня жирной свиньей!
Сестра толкнула меня и я упал на пол.
— Это все женщины слышат то, чего не было, или ты одна такая?
От злости та со всей силы стукнула по столу и тем самым случайно скинула нож со стола. Приземлилось остриё мне прямо в руку. Как раз в этот момент на кухню заходила бабушка и лицезрев внука, валяющегося на полу с воткнутым ножом в руку, заорала во весь голос и вызвала скорую. Мне наложили пять швов.
После инцидента отругали не только сестру, но и меня, из-за чего я был в безусловном негодовании.
— За что ты и меня ругаешь?!
— Вы с сестрой вечно неугомонные! Постоянно что-то да натворите и сейчас тоже оба виноваты!
Нас наказали и лишили телевизора на неделю. Я был очень зол, ведь я не считал себя виноватым, а наоборот — жертвой.
— Прости меня, Оли, я не специально..
Мика сказала это с заплаканными глазами. Я понимал, что всё это произошло просто по нелепой случайности, и не гневался на неё.
— Чего сопли по лицу размазала? Я живой, со мной всё хорошо, рука тоже при мне.
Она начала сильно плакать, и я обнял её, поглаживая по голове.
— Зато будет, что вспомнить, хех!
Настоящее
— Мика, мне тебя не хватает..
Хоть я был сейчас свободен, но я не мог позвонить сестре, ведь не помнил её номера, денег на обратный билет не было и знакомых в этом городе, не считая людей из клана, у меня тоже не было. Вылакав весь алкоголь из мини-бара, я вышел на улицу. На дворе была уже ночь и я направился к таксофону. Номер Юдзи я знал наизусть, мне просто пришлось его выучить, т.к. в телефоне было запрещено хранить номер главы клана.
Пока я шёл, я не знал, что скажу Юдзи, я даже не знал, зачем я вообще буду звонить ему.
— Так-с.
Зайдя в будку, я взял трубку таксофона в руку, вкинул монетку в аппарат и начал набирать номер телефона.
— Восемь, один, три, девять, пять, шесть, три, ноль, семь, семь.
Раздались гудки и я поднёс телефонную трубку к уху.
‘Что мне сказать?’
клик
— …
— Это я.
— Знаю.
— …
— … Ты позвонил помолчать?
— Не знаю.
— Ты мне напоминаешь птенца, что выпал из гнезда и теперь не знает, куда ему податься.
— Мне и правда некуда.
— Оливер, не боишься, что с тобой будет, как только мы встретимся глаза в глаза?
— Страха больше нет, осталось лишь разочарование.
— … Ты в своём репертуаре.
— Я хочу домой.
— Возвращайся.
— …
— …
— Я не о том доме.
— Планируешь бежать из страны?
— Пока не знаю.
— …
— На удивление, ты обращался со мной нормально. Может, ты даже хороший человек.
— Лгать у тебя получается лучше, чем говорить правду. Даже она вылетает из твоих уст, как клевета.
— … Забудь.
— Оливер, мои люди вышли на твой след.
— Охотник, сообщает о достижениях в поимках добычи — добыче.
— Я тебя поймаю.
— Если хотел, давно бы уже это сделал.
— Я тебя поймаю.
— Тогда хорошей охоты.
Я повесил трубку городского телефона и пошёл выписываться из мотеля.
‘Он играет со мной, как кошка с мышей.’
========== Часть 11. Дом ==========
Бывает в жизни людей происходит момент, когда они становятся безразличными ко всему, иногда даже перестают бояться за свою жизнь или же бороться за неё. Я называю этот момент пограничной чертой. Ты либо пересекаешь её и умираешь, как морально, так и физически, либо возвращаешься обратно, не пересекая черту, и снова живёшь, а не существуешь. Находиться на этом промежутке самое мучительное, ведь нужно сделать выбор.
‘Будь что будет.’
Я сделал свой выбор. Выселившись из мотеля в полвторого ночи, я поправил костюм, подзатянул галстук, заправил рубашку, протёр лакированные туфли и пошёл бродить по городу. Может, это выглядело как добровольная сдача с повинной, ведь я не боялся быть пойманным. Может, в глубине души, я даже хотел быть пойманным, тогда у меня будет крыша над головой, будет защита и товарищи.
‘Хотя какие там товарищи, ха-ха..’
Запутаться в самом себе это худшее, что может произойти с человеком, ведь тут ему уже никто не будет в силах помочь, кроме него самого, но, а как в такой ситуации можно самому себе помочь? Будь это реально, до такого и не доходило бы. Может, на это способны только самые близкие нам люди, ведь только они знают нас лучше нас самих. Как говорится: «Со стороны видно всё, что не открывается собственному взору».
— Дорогой мир!
Я крикнул это в небо, раскинув руки по сторонам.