Снова моргнув, я потянулась в одну сторону, потом в другую, пытаясь определить свое местоположение.
Комната была катастрофически маленькой. Пустая, не считая меня, только камера вмонтирована в один угол, и высокий твердый матрац лежал подо мной. Стены были чистыми, белыми, сложенными из шлакобетонных блоков. В радиусе моего зрения не было окон, и я не могла видеть пол. Но оформление и запах антисептика были до смерти определенными.
Больница. Я была привязана к больничной койке. В одиночестве.
Это было как в одной видео игре Эммы, где главный герой просыпается в странной комнате, не помня как туда попал. Кроме того, что в реальной жизни не было сундука в углу с ключом от цепей и спасительного совета на пергаменте.
Надеясь, что здесь также не было игровых монстров, жаждущих сожрать меня в тот момент, когда я освобожусь, потому что даже если кто-то оставил мне оружие, я не знала, как им пользоваться.
Но моя цель была ясна: Вставай. И иди домой.
К сожалению, это легче сказать, чем сделать без помощи рук.
Пульс шумел в ушах, как пустое эхо настоящего страха. Непреодолимой потребности в крике уже не было, но паника иного рода поселилась на ее месте. Что если случится пожар? Или торнадо? Или крики продолжатся? Кто-нибудь может прийти и спасти меня или же они оставят меня умирать? Я не хотела бы стать легкой добычей для тех теней, или стихийного бедствия, или для психов, которые бродят рядом.
Я должна была слезть с кровати. Убраться подальше от этих дурацких… кроватных наручников.
— Пожалуйста… — я просила у камеры, разочарованная своим собственным слабым голосом. Я быстро сглотнула и попробовала снова. — Пожалуйста, отпустите меня. — Мои слова сейчас были такими пронзительными, если не громогласными. — Пожалуйста…
Ответа не последовало. Пульс пронзал меня, накачивая адреналин по моим жилам. Что делать, если все они мертвы, а последний человек на земле привязан к кровати? Был ли это конец цивилизации? С кожаными ремнями и мягкими наручниками?
Без паники, Кайли.
Реальность, возможно, была менее надуманной, но такой же пугающей: я была в ловушке. Беспомощная, обезоруженная и уязвимая. И вдруг я не смогла дышать. Мне не удалось остановить забег моего сердцебиения. Если я скоро не освобожусь, я начну снова кричать, сейчас это типичный признак страха, но результат будет тот же. Они снова меня усыпят, и так будет повторяться до бесконечности. Я останусь на этой кровати до конца моей жизни, свернувшись в тени.
Что если здесь не было окон и верхние лампы освещали комнату. В конце концов, здесь будут тени, и они придут за мной. Я была в этом уверена.
— Пожалуйста, — кричала я, как головокружительно услышать возвращение своего голоса. — Отпустите…
В эту секунду дверь распахнулась, прежде чем я начала не на шутку драться с веревками.
— Здравствуй, Кайли, как ты себя чувствуешь?
Я пыталась поднять голову лицом к мягкому, мужскому голосу. Он был высоким и худым, но выглядел сильным. Не здоровая кожа, хорошие волосы.
— Как лягушка, что вот-вот будет расчленена, — ответила я, пока он освобождал мою левую руку.
Я уже его люблю.
— К счастью для вас, я никогда не умел хорошо пользоваться скальпелем. — Его улыбка была милой, и его карие глаза были добрыми. На его бейджике было написано: Паул Коннор, Специалист по Психическим Заболеваниям.
Психические заболевания? Мой желудок скрутился в узлы.
— Где я?
Паул осторожно освободил мою вторую руку.
— Ты в Лейкмодском Центре Психического Здоровья, прилагаемого к Арлингтон Мемориал.
Лейксайд. Палата для душевнобольных. Черт.
— Хм, нет. Я не должна быть здесь. Тут какая-то ошибка. — Страх наполнил мои сосуды достаточно быстро, чтобы у меня появилось чувство покалывания на коже. — Мне нужно поговорить с моей тетей. Или дядей. Он все уладит. — Дядя Брендон умел улаживать дела, не раздражая людей — навык, которому я часто завидовала.
Паул еще раз улыбнулся и помог мне сесть.
— Когда вы хорошенько устроитесь, вы сможете пригласить их.
Но я не хочу устраиваться.
Мой собственный носок на краю кровати привлек мое внимание.
— Где мои туфли?
— Они в вашей палате. Мы должны были их снять и расшнуровать. Для обеспечения безопасности каждого пациента мы не допускаем никаких шнурков, ремней, халатов, или галстуков.
Мои шнурки не безопасны? Борясь со слезами, я наклонилась вперед, пытаясь освободить мою правую ногу.