— Привет, Кайли, как ты себя чувствуешь? — ее улыбка была широкой и дружелюбной, но чувствовалось что-то… сдержанное. Как будто она точно знала, сколько дружелюбия в нее вложить. Как показаться дружелюбной без приглашения к беседе.
Я уже соскучилась по Паулу.
— Смущенно и тоскливо. — Я схватила край полки одной рукой, желая, чтобы она растаяла под моей ладонью. Растворилась в плохой сон, от которого я точно очнусь с минуты на минуту.
— Ну, давай посмотрим, могу ли я исправить хотя бы первую половину этого. — Улыбка медсестры еще больше выросла, но не потеплела. — В зале есть телефон. Сейчас кто-то по нему разговаривает, но когда он будет свободен, ты сможешь использовать его. Только местные номера, законных опекунов. Скажи человеку за стойкой регистрации кому хочешь позвонить, и он соединит вас.
Онемев, я могла только моргать. Это была не больница, это была тюрьма.
Я постучала по карману, ища телефон. Он исчез. Новая паника взорвалась в моей груди, и я засунула руку в другой карман. Кредитная карта тети Вэл исчезла. Она убьет меня, если я ее потеряю!
— Где мои вещи? — потребовала я, пытаясь остановить слезы, стереть эту мысль. — У меня был телефон, блеск для губ, и двадцать долларов. Еще кредитная карта моей тети.
Улыбка Нэнси немного потеплела, либо из-за моих слез, либо она боялась, что они усилятся.
— Мы держим все личные вещи взаперти, пока вас не выпишут. Все кроме кредитной карты. Ваша тетя забрала ее, когда она уходила от вас вчера ночью.
— Тетя Вэл была здесь? — я вытерла руками глаза, но они снова заполнились слезами. Ели она была здесь, то почему не забрала меня домой?
— Она ехала с тобой в машине скорой помощи.
Скорая помощь. Выпишут. Взаперти. Эти слова снова и снова звучали у меня в голове, наводя страх и замешательство.
— Сколько сейчас времени?
— 11.30. Ланч подадут через полчаса. Ты можешь поесть в столовой, это дальше по коридору и налево. Завтрак в семь часов. А обед в шесть. — Она потянулась к левой стороне комнаты, взялась за ручку и толкнула дверь, я ее не заметила, открывая высокий, белый промышленный туалет и душевую кабину. — Ты можешь принять душ, когда захочешь. Только сначала подойди к стойке медсестры за туалетными принадлежностями.
— Туалетными принадлежностями? — мои глаза расширились, а внутренности онемели. Это не реально. Этого не может быть.
— Мы выдаем мыло и шампунь по мере необходимости. Если ты хочешь побриться, тебя проконтролирует санитар. — Я моргнула, не понимая, но она продолжила. — У тебя сеанс с группой по управлению гнева в девять, еще сеанс о борьбе с депрессией в одиннадцать, и этим вечером встреча о Симптомах психических заболеваний. Хорошо начать с этого.
Она терпеливо улыбнулась, будто ожидала, что я ее поблагодарю за информацию, но я только смотрела на пустую полку. Весь ее брифинг не имеет никакого значения для меня. Я очень скоро выберусь, точно, и единственная группа, которая меня интересовала, это члены моей семьи, которые это все допустили.
— Номера мальчиков в противоположном крыле, с другой стороны столовой. Девушки не допускаются туда и наоборот. Посещения проводятся с семи до девяти. Отбой в десять тридцать. Кто-нибудь будет проверять тебя каждые пятнадцать минут, когда ты находишься вне зоны видимости медсестер. — Она снова замолчала, я и заставила себя ответить на ее беспристрастный взгляд. — У тебя есть еще вопросы?
Слезы полились из глаз, я не стала их стирать.
— Почему я здесь?
— Задай этот вопрос своему врачу. — Она взглянула на бланк. — Доктор Нельсон. Он делает обходы после ланча каждые понедельники и пятницы. Ну, ты увидишь его завтра. — Она заколебалась, и в этот раз положила папку на полку, прикрепленную к шлакобетонной стене. — Как твоя шея? Мы ее не пристегивали, но промыли раны…
Раны? Моя правая рука полетела к шее, и я вздрогнула, как болезненно коснулась пальцами кожи. И как… неприятно. Мое сердце колотилось, я бросилась в ванную. Маленькое алюминиевое зеркало над раковиной показало, что то небольшое количество туши, которое я наложила вчера, было размыто под глазами. Бледная кожа, безнадежно спутанные волосы.
Я подняла подбородок и повернулась под углом к свету. Мой вскрик прозвучал глухо в маленькой комнате. Моя шея была покрыта коркой кровавых царапин.
И вдруг я вспомнила боль в шее. Влажные, липкие пальцы.
Моя правая рука задрожала, когда я поняла ее к свету. Темная жидкость зацепилась за кутикулы. Кровь. Я сама это с собой сделала, пытаясь остановить крик.