– Старейшин?– с осторожностью произнесла я, будто боялась, что они услышат.
– Старейшин,– согласился Гиэ.
– Тогда у вас очень много любопытных,– недовольно сказала я.– Сегодня в подземном шаттле у меня снова чуть не раскололась голова от сканирования. Если бы не появившийся даэгон, не знаю, насколько бы я могла удержать щит…
– Даэгон?!– как-то настороженно расправил плечи Гиэ.
– Да, все на него отвлеклись. То ли испугались, то ли не ожидали,– махнула рукой я и продолжила о своем:– И все же, как с личными мыслями женщины?
Гиэ слегка отвлекся, вероятно, переваривая новость о якобы опасном существе (я же не чувствовала, что это настолько требует внимания), но, когда склонила голову к нему, снова вернулся к моему вопросу.
– Это внутренняя дисциплина. Вся работа над собой и развитие, ведущее к высшему уровню, сосредоточенность на управлении разумом и эмоциями. Этому обучают с детства.
– Неужели женская природа на Тэсании не отличается от мужской? Мы же такие…– я начала жестикулировать, помогая себе руками высказать то, что хотела бы донести,– совсем другие. Эмоциональные, более трепетные и ранимые. Разве нет?
– Женская и мужская природа всегда будут различаться. Но наши мысли – это начало наших действий. И в отличие от вашего понимания этого закона мы воспринимаем это как истину в первой инстанции, как естественную жизненную необходимость. Женщин обучают мыслить в продуктивном направлении…
Заметив мое непонимание, Гиэ сделал паузу, а затем пояснил на человеческом примере:
– Например, женщина, находясь в обществе, не станет думать о том, как она провела время с мужчиной, вспоминать его в своей постели, детали их встречи…
– Неужели?! Разве возможно настолько роботизировать свой мозг?– поразилась я.
– Это очень старая потребность, укоренившаяся с самого появления рода на Тэсании. Так решили женщины Совета старейшин, когда впервые вырабатывали правила и законы жизни на Тэсании, прибыв сюда из другой части вселенной. С тех времен школа обучения управлению мыслями усовершенствовала методы развития такого навыка. Сейчас достаточно обучения контролю разума в десятилетнем возрасте в течение одного Тэя. А затем каждый год тэсанийки проходят краткосрочный курс совершенствования своего навыка – от трех до семи дней.
«Допустим, это им по силам»,– внутренне смутилась я.
– Иными словами, есть возможность все-таки скрыть истинные мысли?
Гиэ рассмеялся моей подозрительности.
– Ментальное сканирование не нацелено на постоянное выявление нарушителей. Это просто способность и желание чувствовать биоэнергию другого существа. Пока это только мысли и эмоции. Мы неустанно движемся по пути эволюции. Мы можем стать тонго, если продолжим свое развитие.
– Зачем становиться еще кем-то, если вы и так совершенны?– недоуменно нахмурилась я.
– Для нас иная ступень развития – это, как для человечества желание найти средство от всех болезней. В этом есть свои преимущества и несравнимо больший созидательный потенциал.
– Если только созидательный,– вынужденно согласилась я, потому что интуитивно это звучало правильно,– хотя я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь.
– Твоя «душа» очень молода,– заключил Гиэ, спустя несколько секунд, используя близкое мне понятие, а не чуждое – «Тэса».– Ты еще не чувствуешь единения с Тэсанией. Но оно наступит однажды. И придет осознание на уровне разума и чувств. Они сойдутся в одной точке, и наступит озарение.
От его слов стало так тепло и уютно, и в очередной раз я поймала себя на мысли, что уже не представляю, как бы жила дальше на Земле, зная об этом мире и его жителях, чувствуя подспудное родство и комфорт или просто наслаждаясь тем, что видела, даже при всей абсурдности их правил в отношениях. От невозможности выразить свое трепетное отношение к происходящему и признательность Гиэ за открытость и своеобразную щедрость его «тэсанийской души» так, как это обычно делала на Земле, я обняла себя за плечи и послала мужчине сердечную улыбку и теплый взгляд.
– Благодарю, Гиэ.
– И мне понравилась наша беседа,– признался он, не отводя внимательного взгляда.– Ты очень эмоциональная, но в тебе скрыт больший потенциал, чем ты думаешь.
В его карих глазах плескались радушие и искренность. Глядя прямо в них, я словно покачивалась на мягких волнах, а изнутри меня омывало спокойствием и благодушием.
В какую-то долю секунды я подалась вперед лишь на миллиметр, и Гиэ опустил глаза. Я очнулась от острой, как осколок, мысли, что позволила недопустимую откровенность, и смутилась. Извиняться было бы лишним: поставила бы и его, и себя в неловкое положение. Тем более, я не знала, что сейчас происходило между нами. Но щеки предательски покраснели: я почувствовала, как на лице щиплет кожу.