— Вы можете выпрямиться, Рои, — сказал он. — Только медленно, чтобы не закружилась голова. Не хватало еще, чтобы вы потеряли сознание. — Выглянув в окно, он убедился, что погода по-прежнему ясная, несмотря на прогноз синоптиков, предвещавший снежную бурю, и добавил: — Прошу прощения, но мне необходимо уехать. Продолжайте принимать антибиотики, которые я вам выписал. Позвоните, если усилится боль, поднимется температура или появится кривошея.
— У меня все это уже есть, док, — пошутил пациент, но Квентин уже мчался к двери.
Он обернулся.
— Завтра я к вам загляну, — пообещал он и скрылся за дверью.
Квентин Рейнолдс часто ходил по домам, нанося визиты пациентам. Собственно, это он собирался сделать и в отношении Тома Ньюкиста. Ему даже не пришлось ничего собирать, поскольку медицинский чемоданчик всегда был у него наготове. Этот чемоданчик он хранил в машине и никуда без него не ездил. Все, что ему оставалось сделать, — это сообщить медсестре, что он уезжает. Разумеется, было бы гораздо предпочтительнее, если бы он знал, потребуется ли ему какое-то особенное и необычное оборудование. Черт бы побрал этого Тома Ньюкиста! Неужели он не мог хотя бы на какое-то время перестать быть судьей и изменить своей привычке командовать всеми подряд, даже лучшими друзьями, даже врачами, как если бы они были обычными судебными курьерами!
Он уже собирался захлопнуть дверь клиники, когда до него донесся голос старика:
— А почему такая срочность, док?
— Я тоже хотел бы это знать, Рон.
Квентин ожидал, что кто-то выйдет ему навстречу из двери загородного дома Ньюкистов. К нему действительно выбежал Том, но только со стороны погреба. Он был крупным мужчиной и практически не занимался физкультурой, несмотря на увещевания своего друга врача. Поэтому все его движения, и особенно бег, выглядели очень неуклюже. На футбольном ноле Том Ньюкист был огромным и неповоротливым, но при этом сметал оборону противника. В нем не было изящества, зато он мог расчистить дорогу другим. Ему отлично удавалось сносить тех, кто оказывался у него на пути.
Квентин был ниже и передвигался гораздо легче. Разумеется, сейчас, когда обоим было уже за сорок, он и сам был не в лучшей форме. Как бы то ни было, он схватил свой чемоданчик и поспешил навстречу другу. Но Том только махнул ему рукой, развернулся и помчался обратно в подвал. Квентин бросился за ним.
Разумеется, то, что они бежали к погребу, его очень удивило.
Массивная деревянная дверь была открыта, и было видно, что внизу горит свет.
Том исчез в погребе первым. Квентин спустился вниз и в ужасе отшатнулся от того, что предстало его взгляду. Он увидел растрепанную и испачканную кровью Надин, смотревшую на нет перепуганными глазами. Рядом с ней стоял Том, глядя на Квентина с не меньшим отчаянием, чем жена. Но самым шокирующим было не это. Как это ни странно, но в погребе имелась кровать. И на этой залитой кровью кровати извивалась от боли молодая беременная женщина.
— Какого черта вы тут натворили? — воскликнул Натан и поспешил на помощь роженице.
Его мозг отметил и другие поразительные факты: в этом обставленном, как квартира, погребе имелись ковры, унитаз, раковина с краном, плита и даже духовка. На полу у кровати валялась кипа окровавленных полотенец.
Девушка смотрела на него темными, огромными от ужаса глазами.
Натану показалось, что он видел ее раньше, только не мог припомнить, где именно.
Эти глаза смотрели на него с мольбой. Он уже видел подобный взгляд у женщин, родовая деятельность которых превратилась в настоящий кошмар.
— Как тебя зовут?
— Сара, — прошептала она.
Усаживаясь в ногах кровати. Натан мысленно перебирал, с чем ему придется столкнуться: тазовое предлежание плода, ребенок, застрявший в родовых путях, истекающая кровью мать, остановившаяся жизнедеятельность плода, угроза жизни для обоих.
— Что она здесь делает? Почему она не в больнице? Кто ее врач?
Ему никто не ответил.
Страшный диагноз быстро подтвердился. Ему предстояло развернуть ребенка, причем сделать это очень быстро, потому что времени на обезболивающий укол уже не было. Он осторожно, но решительно приступил к этой нелегкой процедуре. Ему очень хотелось наорать на стоящих рядом разумных с виду людей, которые были способны только заламывать руки и причитать. Вместо этого он заговорил с девушкой: