— Можно сказать и так, — с горечью произнесла Надин. — Хотя следовало бы назвать это изнасилованием.
— Это было по обоюдному согласию! — яростно запротестовал ее супруг. — Черт тебя подери, Надин, я никого не насиловал!
Квентин смотрел на друга, вспоминая, какой ужас был на лицах Надин и Тома, когда он только приехал. Но ужас, который в этот момент испытывал он сам, был совсем другого свойства. Он понимал, что они испугались вида крови и того, что могут оказаться в ситуации, из которой не смогут найти выход. Квентина же привели в ужас эти люди. Тома Ньюкиста уже обвиняли в том, что он склоняет к сексу молоденьких девушек. Но до сих пор эти обвинения сводились к слухам, а на слухи его друзья не обращали внимания, предпочитая верить Тому. Впрочем, в глубине души они хорошо знали его заносчивый и самонадеянный нрав, похоже, дававший ему основания считать себя вправе…
Квентин перевел взгляд на лежащую на кровати девушку, которой только что пришлось пройти через настоящий ад, и перед его мысленным взором промелькнули девушки, так и не осмелившиеся обвинить влиятельного судью.
Даже если бы Сара подала на Тома в суд, ей бы никто не поверил.
Слово судьи против слова девушки, зарабатывавшей на жизнь уборкой домов? К этому времени Квентин уже вспомнил, где он ее видел.
— Мы заплатили ей за то, чтобы она молчала, и за то, чтобы она выносила и родила ребенка, — повторила Надин, метнув в Тома злобный взгляд. — Я хочу, чтобы этот ребенок всю свою жизнь находился рядом с нами, самим фактом своего существования напоминая моему мужу, какой он идиот!
Квентин сидел возле девушки, пока она снова не пришла в себя и не попыталась кормить ребенка. Он решился уехать только после того, как понял, что сделал все, что мог, и убедился, что молодая мать и ее ребенок могут обойтись без экстренного медицинского вмешательства.
Он подошел к раковине и вымыл руки по самый локоть, потом вымыл их еще раз.
После этого он обернулся к своим старинным друзьям. Он знал их практически всю жизнь. Он прекрасно знал, что Надин способна на жестокость, а гонор ее мужа временами выходит за все допустимые пределы. Но они были далеко не глупы, Надин даже обладала чувством юмора… И они тоже отлично его знали.
— Я не представляю, что делать. — признался Квентин, пытаясь справиться с охватившим его ужасом.
Он никак не мог прийти в себя после пережитого потрясения.
— Ничего делать не надо, — ответил Том. — Все уже сделано.
— Мы пытаемся хоть как-то выйти из сложившегося положения, — заявила Надин.
— Но если ты ее изнасиловал, Том…
— Квентин, все было совершенно не так. Может, Сара и считает, что я ее изнасиловал, но она ошибается. Я знаю, что я сделал, и это не было изнасилованием. А даже если бы и было, кому станет лучше, если я отправлюсь за это за решетку? Подумай, как это отразится на наших детях. — Он кивнул на новорожденного. — Что будет с этим ребенком? Сейчас у него есть дом, родители и брат.
— И отец-насильник.
— Это было ошибкой.
Терпение Квентина лопнуло, и он взорвался:
— Еще какой ошибкой, черт бы тебя побрал!
— То есть я хочу сказать, — продолжал Том, — я думал, что она меня хочет. Я думал, нас объединяет взаимное влечение. Я не знал, что она считает это изнасилованием, пока все не закончилось.
— Ты не знал, что она считает…
Квентин недоговорил. Услышь он нечто подобное от кого-нибудь другого, он бы ни за что в это не поверил. Но самоуверенность Тома не знала границ. Он был вполне способен внушить себе, что юную девушку радуют его знаки внимания.
Они долго обсуждали сложившееся положение, а за дверью погреба продолжал идти снег.
В конце концов Квентин с ними согласился, но сделал это по просьбе девушки. Когда с кровати донесся какой-то звук, он поспешил туда, чтобы узнать, не нуждается ли она в чем-нибудь.
— Пожалуйста, — прошептала Сара. — Они обеспечат ребенку жизнь, которую я ему дать не смогу. А я уеду далеко отсюда и начну все сначала…
— Но он тебя изнасиловал…
— Пожалуйста, — прошептала она и снова закрыла глаза. Никто, кроме него, не услышал ее последних слов: — Когда-нибудь я за ним вернусь.
Квентин выпрямился. Его сердце обливалось кровью.
— Я попытаюсь вернуться в город, пока это еще возможно. — Он посмотрел в глаза Надин и Тому. — Вы о них позаботитесь?
— Конечно, — заверила его Надин.
Он им поверил. Да простит его Господь, как он сказал Натану позже, когда все было кончено и уже ничего нельзя было исправить, он им поверил!
Он не знал, какой он дурак. Он не знал, что своей доверчивостью и безответственностью сыграл на руку убийцам. Он понял это, только когда в трубке телефона прозвучало еще одно страшное сообщение. На этот раз звонил его второй закадычный друг — Натан Шелленбергер.