Рекс почесал подбородок пальцем затянутой в перчатку левой руки.
— Так вы думаете, это он забыл закрыть дверь?
— О нет! Вряд ли он допустил бы такую ошибку, — с горечью в голосе произнесла сиделка. — Но если он следил за ней недостаточно внимательно…
Ее намек повис в воздухе.
Рекс решил уточнить:
— Если бы судья недостаточно внимательно следил за женой, она могла бы открыть дверь самостоятельно?
— Думаю, что могла бы. Кроме того…
Рекс вопросительно приподнял брови.
— Она была не единственным обитателем этого дома, в чьей голове не было ни единой разумной мысли, — закончила сиделка тем же ядовитым тоном, каким говорила о судье.
Через ее голову Рекс наблюдал за выходящими с кладбища вдовцом и его сыном-подростком. Как будто почувствовав этот взгляд, оба Ньюкиста обернулись и посмотрели на Рекса, беседующего с работавшей в их доме сиделкой.
Джефф Ньюкист немного напоминал Рексу Митча в таком же возрасте, хотя для этого не было ни малейших генетических оснований. Но, живя в семье Ньюкистов, он нахватался от них определенных повадок и привычек, создававших иллюзию фамильного сходства… Его самоуверенная походка копировала манеру держаться приемного отца, а хитроватый прищур был позаимствован у Надин. Впрочем, в отличие от имеющего почти военную выправку судьи. Джефф слегка сутулился и в целом несколько уступал в привлекательности «настоящим» Ньюкистам. Он был высоким, но его тощая фигура очень сильно отличалась от спортивного телосложения как Тома, так и Митча. Такого цвета глаз, как у него, не было ни у одного из Ньюкистов, а его бледная кожа легко покрывалась красными пятнами. Было ясно, что генетическим родством тут и не пахнет. Но, чтобы понять это, необходимо было закрыть глаза на его рост, походку и выражение глаз.
Рекс обернулся к миссис Колб.
— Так вы думаете, что это Джефф забыл закрыть дверь?
— Видите ли, он разбрасывает одежду по стульям и диванам, а полотенца по полу. Что касается грязной посуды, то нет такого места, где ее невозможно было бы обнаружить.
— Как насчет дверей? Он когда-нибудь оставлял их открытыми?
— Как вам сказать, — неохотно призналась сиделка, — я такого ни разу не видела.
Рекс кивнул и с улыбкой поблагодарил женщину.
Глядя ей вслед, он пытался понять, что именно не дает ему покоя. Что с того, что кто-то случайно или по невнимательности оставил дверь незапертой, тем самым позволив умственно неполноценной женщине уйти навстречу смерти? Безусловно, подобная невнимательность не заслуживала восхищения, как, впрочем, и особого порицания. Это могла сделать сиделка, что бы там его собеседница ни утверждала. С таким же успехом это мог быть судья, Джефф или даже собственная мать Рекса, накануне вечером навещавшая старую подругу. Это мог быть заезжавший к Тому отец Рекса, а также кто-нибудь из жителей города, по своему обыкновению заглядывавших к выжившей из ума женщине, чтобы занести ей цветы, фрукты или просто несколько минут подержать ее за руку. Одним словом, в этом не было никакого криминала. Если только за случившимся не стояло сознательное стремление приблизить смерть страдающей и очень неудобной женщины.
Теперь она мертва. Самому Рексу это казалось скорее благословенным, чем несчастным исходом.
Она была мертва, а он был шерифом. И он не знал, что ему делать с сочетанием этих двух фактов. И надо ли вообще с этим что-то делать.
Митч Ньюкист не приехал на похороны матери. Зато это сделал его идеализированный призрак. Впрочем, вдень похорон Надин этот призрак всколыхнул в душах обитателей его родного городка бурю негодования. Рекс стал тому свидетелем, заехав к судье на последовавшие за погребением поминки. Войдя в дом, он уловил в воздухе запах сигарного дыма, чего сама Надин ни за что не допустила бы. Он также спрашивал себя, как она оценила бы приготовленное прихожанками местной церкви угощение. «Слишком много запеканок», — фыркнула бы она. Впрочем, Рекс с порога направился именно к запеканкам: к макаронам с сыром, к зеленым бобам с жареным луком и к яблочным пирогам.
— Мог бы и приехать на похороны матери! — донеслось до него. — Сын все-таки.
В следующей реплике было гораздо больше сочувствия: