Во-первых, Холсберн чувствовал свою вину в нынешней ситуации, во-вторых, он понимал, что Анна находится в подвешенном состоянии. И если она сейчас на что-то решится, то, скорее всего, в пользу свободы. От него. То, как он поступил, не красило его как мужчину и джентльмена. Но Ричард и не отрицал своей вины. Он выбежал тогда из комнаты, плохо соображая из-за потрясения от услышанного. Весь любовно сотканный им чистый и незапятнанный образ Анны рассыпался буквально на глазах.
Ему нужно было время все обдумать и как-то собрать свои мысли в одно русло. Все прошедшие годы Холсберн мечтал об идеальной женщине, что незримо подпитывалось герцогиней Антрим, и по этой причине так велико было его потрясение, что все не так, как ему виделось. Не так, как лелеялось.
И только вырвавшись в Лондон, герцог понял, что натворил. Повел себя как эгоистичный гордец, забыл о сердце девушки, о том, каково ей от его импульсивного поступка. Тогда он сделал то, чего и сам от себя не ожидал. Разузнав, где проживает единственная оставшаяся в живых близкая родственница Анны, решительно отправился за ней. Он знал, что девушка будет рада видеть ее. И, может быть, сумеет простить его за невольную и глупую ошибку.
Ведь он не переставал любить ее. Даже не так - его чувства к ней перешли на новый чувственный уровень. Словно по иронии судьбы, тот несчастный жизненный опыт придал Анне ореол мученицы, сделав ее в его глазах настоящей живой богиней. Ричард готов был поклоняться ей. Он понимал, что придется завоевывать сердце девушки заново, и решил добиться ее расположения любой ценой. Потом, уже на законных правах, он выяснит, кто сделал жизнь Анны невыносимой мукой, кто посягнул на святое, зная, что тем самым выносит ей приговор. Он узнает его имя и убьет мерзавца.
С такими кровожадными мыслями, Холсберн исподлобья взирал на оживленного виконта и напряженную Анну. Кажется, сейчас они говорили о Гайд-парке. Молчать далее было уже невежливо, и герцог вступил в беседу.
- Сегодня такая прекрасная погода, - ворковал Эрфорт. – Солнце, тепло…
- Согласен, - встрял Холсберн. - Для прогулки в экипаже в самый раз. Я как раз хотел пригласить леди Анну и леди Уэсли составить мне компанию.
Виконт глупо приоткрыл рот, возмущенно уставившись на герцога. Но того мало заботила реакция Эрфорта. Главное, что он подсказал ему идею, как можно поговорить с Анной.
Однако, девушка хмуро взглянула на Холсберна, совсем не склонная принять его предложение. Помощь пришла с совсем неожиданной стороны.
- О, какая прекрасная идея, ваша светлость, – встряла тетя Присси. - Конечно, нам стоит поехать Анна. Погода и, правда, чудо как хороша.
У Эрфорта прорезался голос.
- Но я тоже хотел пригласить милых дам на прогулку! Именно за этим я и приехал.
Анна, кинув нечитаемый взгляд на тетушку, ответила виконту:
- Я могу поехать с вами завтра, милорд. Его светлость пригласил меня первым, поэтому я сегодня поеду с ним. – Потом она обратилась к Холсберну. – Подождите, пожалуйста, ваша светлость, я схожу за шляпкой.
Герцог склонил голову.
- С нетерпением буду ждать, леди Анна.
Девушка быстро вышла из гостиной, а остальные продолжили неспешный светский разговор. Адмирал и леди Уэсли начали обсуждать последние новости в свете. Эрфорт, очень недовольный всем произошедшим, вставлял небольшие фразы. Он дожидался лишь появления леди Анны, чтобы подтвердить свои намерения на завтра и ретироваться. Виконт сразу учуял в герцоге соперника, причем, понимал, что как партия менее выгоден для дочери графа. Однако это не остудило его пыл. Он решительно был уверен в том, что возьмет эту крепость. Пусть не сразу, но возьмет. И никакие герцоги ему не помеха.
***
Спустившись вниз, Анна прислушалась к происходящему в гостиной. Ее сердце трепетало пойманной бабочкой, спазмы сжимали горло. Она все еще поверить не могла, что Ричард приехал. И заявил, что собирается на ней жениться! У Анны кружилась голова в преддверии их разговора. Он будет оправдываться? Или, может, снисходительно заверит, что готов простить все ее прегрешения?
Она сцепила зубы и смяла руками юбку платья. Нервное напряжение давало о себе знать, и девушка боялась, что в один момент просто не сможет справиться с собой и сорвется. Конечно, железные правила этикета были вбиты в нее намертво, но все, что связано с герцогом выводило ее из обычного уравновешенного состояния.