— О чем ты думала, когда ушла с сеанса терапии? — потребовал он.
Его голос был напряженным, но контролируемым. Иен гордился тем, что никогда не выражал крайних эмоций. Он рассматривал такие проявления как симптом нестабильности ауры. Конечно, он был прав, по крайней мере, согласно Принципам, и она восхищалась его самообладанием. Но ей не нужен был ее талант, чтобы понять, что он в ярости. Она не винила его. Он пошел на огромный риск, взяв ее в свою исследовательскую группу.
Она приготовилась к неизбежному. Это был конец ее первой по-настоящему хорошей работы в мейнстримовом мире. Ее родители вздохнули бы с облегчением. Они предупреждали ее о трудностях, с которыми она столкнется, когда покинет Академию и Сообщество.
— У Маркуса Ланкастера нет паратравмы, доктор Окфорд, — тихо сказала она. — Он притворяется. Он не способен испытывать чувство потери, если это не влияет на его прибыль или не угрожает его личной безопасности. Поверь мне, мертвая жена не смогла бы вызвать такую травму, если только ее смерть не стоила ему финансовых затрат, чего, согласно той информации, которую я нашла в Интернете, не было. Как раз наоборот. После ее смерти он унаследовал много денег.
— Ты не права. Никто не может подделать ночное потоотделение и галлюцинации.
— А он смог, — просто сказала она. — А ты и остальные в клинике, купились на это.
— Зачем такому человеку, как Ланкастер притворяться, что у него такое тяжелое пси-заболевание? Это потопит его финансово и социально. Никто в здравом уме не пошел бы добровольно на лечение в парапсихологическую больницу, как это сделал Ланкастер, если бы он действительно не боялся за свое здравомыслие.
— Я понятия не имею, почему он все это затеял, — сказала Рэйчел. — Вы могли бы спросить его, но могу сказать прямо сейчас, что он будет лгать сквозь свои клыки.
— Клыки?
— Извини, зубы. Как я уже говорила, я понятия не имею, почему он приложил столько усилий, чтобы попасть в твой исследовательский проект, но на твоем месте я бы готовилась к судебному иску в будущем.
— Иску?
— Я подозреваю, что за Ланкастером тянется длинный список финансовых афер и схем, — сказала она. — Может быть, у него есть план, как доказать, что он стал жертвой неэтичной исследовательской практики. Кто знает? Я не могу знать какую цель он преследует, но могу с уверенностью сказать, что ни ты, ни я, ни современные парафармацевтики не смогут ему помочь. Мы не можем вылечить монстров.
— Я же предупреждал, что в этой клинике мы не используем такие термины, как монстры и вампиры. Я понимаю, что вы не профессионал, мисс Блейк, но это не оправдание непрофессиональному поведению.
— Да, Доктор.
— Не существует людей-монстров. Сколько раз мне объяснять, что Ланкастер страдает от пара-травмы, осложненной скрытой нестабильностью его парачувств? — Иен, должно быть, понял, что повысил голос. Он немедленно взял себя в руки. — Я нанимал тебя не для диагностики моих пациентов. Твоя единственная задача — выявлять беспорядочные потоки в аурах, чтобы их расстройства мог вылечить квалифицированный терапевт и выписать соответствующие рецепты.
— Я понимаю, — ответила она.
Позади Иена Хелен Нельсон и Адриан Эванс, два сотрудника, наблюдавших за сеансом с Окфордом, тихо шли в противоположном направлении. — Они знают, что будет дальше, — подумала Рэйчел. Они пошли перемывать косточки.
Незадолго до того, как пара свернула за угол, Хелен оглянулась и сочувственно посмотрела на Рэйчел. Рэйчел в ответ слабо улыбнулась. Она прекрасно осознавала, что большинство сотрудников клиники относились к ней с неодобрением, а в некоторых случаях и с откровенной враждебностью. Хелен была одной из самых добрых в исследовательской группе. Она несколько раз приглашала Рэйчел присоединиться к ней за обедом в столовой. Взамен Рэйчел провела бесплатное чтение ауры на вечеринке по случаю дня рождения одной из подруг Хелен. В тот вечер было много белого вина и канапе. Рэйчел прекрасно знала, что она была там в качестве развлечения, но она надеялась, что это был первый шаг в приобретении друзей за пределами Сообщества, еще один шаг к популяризации.
Теперь она знала, что ее никогда не примут. Она изо всех сил старалась слиться с толпой, но собрать волосы в тугой пучок, надеть очки в темной оправе и белый лабораторный халат не смогли скрыть правду. Все в Чепмене прекрасно понимали, что она не настоящий парапсихолог. Она даже не была лицензированным терапевтом. Кроме того, она считалась диковинкой, особенно среди мужчин в штате, поскольку выросла в сообществе Гармонического Просвещения.