Реджина проснулась и ее лицо озарила улыбка. Она лежала в обнимку с Эммой и чувствовала ее тепло, но опомнившись она посмотрела туда, где спали Генри и Моли. Детей там не было, а это значило что они проснулись и все-таки видели их. Брюнетка усмехнулась и, не переживая насчет этого, начала любоваться Эммой.
– Ты во мне дырку протрешь, – Свон, не открывая глаз, почувствовала взгляд Реджины и что она уже совсем не спит.
– Мне нравится смотреть на тебя, – Реджина провела рукой по щеке Эммы, – ты, когда спишь очень красивая.
– А когда не сплю? – Свон прижалась плотнее к Реджине, крепче обнимая ее.
– Просто красивая, – Миллс очень нежно поцеловала блондинку.
– Где дети? – Эмма слегка отстранилась.
– Не знаю, – брюнетка усмехнулась, – они видели нас.
– Вот блин, – скривилась Свон, но не дав Реджине сказать и слова поцеловала ее.
Миллс ответила и даже сама навалилась на блондинку.
– Скажем, что замерзли, – брюнетка проскользнула рукой в штаны Свон, – я хочу еще согреться.
Эмма ахнула и выгнулась в спине от приятной дрожи, ползущей по всему телу.
– Адреналин и чувство пойманности сильно возбуждают, – Свон возобновила поцелуй, не давая Реджине больше ничего сказать. А Реджина и не хотела говорить. Она еще немного навалилась на Эмму, а рукой проскользнула дальше, пальчиками массируя влажный клитор. Брюнетка изнывала от желания ведь еще в лесу она хотела прикоснуться к Эмме.
– Ммм, – Эмма закусила нижнюю губу Реджины, оттягивая ее на себя. А все из-за того, что безудержное желание оставляло только одно – ждать продолжения, чувствовать его, безумно хотеть. Свон сейчас надеялась только на то, что дети не вернутся и Реджина успеет довести ее до экстаза, который медленно, но верно подбирается, готовый взорваться наслаждением внутри.
Реджина страстно целовала Эмму, а пальчики уже проскользнули в лоно и активно массировали стеночки, а большим пальцем она надавливала на клитор. Необузданность, страсть с каждым прикосновением окутывала их. Это было что-то невероятное, движения были резковатыми, но такими желанными.
– Генри, я сейчас только майку возьму, – около палатки послышался голос Моли.
– Замри, – Реджина притворилась спящей. Ее рука все еще была в лоне Свон, но хорошо, что они все еще были накрыты одеялом.
Эмма старалась не завыть, сильно не дышать и вообще лучше притвориться мертвой. Хотя от пожара внутри, ей просто хотелось кричать, стонать, извиваться и насаживаться, лишь бы не прекращать этот сладостный момент удовольствия.
Моли тихо зашла в палатку и забрала майку. Она кинула только мимолетный взгляд на женщин и быстро вышла.
– О, Боже, – протянула Реджина, открывая глаза.
– Продолжи… – прошипела Свон, так как ее ком внизу живота отдавался болезненно необходимым продолжением.
Реджина задвигала рукой, а сама начала целовать шею Эммы. Она понимала, что Свон нужна эта разрядка, да и ей такие действия приносят огромное удовольствие.
– Мм… аа… ох… – Свон начала чувствовать, как скоро кончит, как оргазм накроет ее с головой и заставит улететь далеко отсюда, к небесам, – поцелуй… меня… – шепотом попросила Свон, зная, что не сможет сдержаться, а губы Реджины должны в себе потопить страстный выкрик удовольствия.
Реджина сделала несколько глубоких проникновений и накрыла губы Эмму страстным поцелуем, тем самым поглощая издаваемый Свон громкий стон.
Эмма разлетелась на мельчайшие частицы. Она на секунды потеряла сознание, у нее потемнело в глазах и только были видны искры и чувствовались требовательные губы, которые не давали потонуть на волнах экстаза, держа в этом мире. Давая прочувствовать, понять, что лучшего в ее жизни просто не было и быть не могло. Только с ней, с ее Реджиной, которую Свон никому никогда не отдаст.
– Я люблю тебя, – Эмме было до безумия приятно говорить эти слова, а не держать в себе чувства.
Реджина пока не могла сказать таких слов. Ей очень нравилась Эмма, ей до безумия нравилось проводить с ней время, обнимать, целовать, заниматься любовью, но… в жизни Реджины было много «но». Она еще не знала своих чувств и боялась сейчас сказать, что любит, а потом понять, что есть другая жизнь, где есть что-то другое, более значимое для нее. Она не могла обманывать. Миллс нежно поцеловала Эмму, тем самым говоря, что она очень ей дорога.
Эмма улыбнулась. Она не требовала от Реджины взаимности и ответных слов. Свон знала, как тяжело девушке, что она еще многое не помнит, главное не помнит – своего ребенка. Эмма очень переживает и винит себя, что не может сказать Реджине, что не может показать то досье, ту газету, что лежат у нее в кабинете, в столе под замком. Расскажи Эмма всё, она потеряет Реджину. И не только потому что та уедет к сыну, мужу, а потому что ее снова могут попытаться убить. Потому что это мог сделать муж, мог еще кто-то. И пока Реджина не всё вспомнила, пока находится на грани прошлой и настоящей жизни, Эмма будет молчать. Ради Реджины, ради ее безопасности и жизни.
– Нужно просыпаться, – подмигнула блондинка, – а то эти оболтусы там невесть что могут натворить.
Реджина только сейчас вернула себе руку.
– Да нужно. Тем более я очень хочу есть, – она встала.
– В моей корзинке с продуктами много что вкусного найдется, – Эмма тоже встала и, быстро чмокнув Реджину, выбежала из палатки, потягиваясь на солнышке.
– Ну наконец-то! – воскликнул Генри. Они с Моли как раз раскладывали на покрывале продукты для завтрака, – а мы вас будить уже собирались. Пошлите кушать.
– Хорошо не разбудили, я выспалась хоть, – из палатки вышла Реджина, – а то твоя мать всю ночь ко мне липла.
– Холодно было, и я искала тепла, – Свон буркнула, показывая, что она не виновата.
– Ну да, конечно, – усмехнулся Генри, а Эмма присела на покрывало.
– А вы уже и искупаться успели?! – спросила блондинка и посмотрела на Моли.
– Мы хотели нагулять аппетит, – улыбнулась девочка, – и кстати, когда я заходила, вы, – она показала на Реджину, – искали тепла.
– Это я ее отталкивала так долго, – Реджина пыталась скрыть, как заполыхали ее щеки.
Эмма выдохнула, и чтобы не показать своего нервного состояния, взяла бутерброд, откусывая его.
– Отталкивала она как же, – Генри подтрунивал брюнетку, – сама к ней липла.
– Ага, конечно, тут же есть к чему, – Реджина обняла Свон со спины и повалила, – она ни фига не грела меня.
Моли засмеялась, – она же подавится.
– Да уж, – Эмма закашляла и закряхтела.
Генри, как и Моли тоже засмеялся.
– Нужно было плотнее обниматься, сладкая парочка, – протянул, подмигивая, малец.
– Плотнее не к чему, вдруг бы она приставать начала, – Реджина уже жевала бутерброд, – и вообще закрыли тему, не смущаем Моли.
– Она может, – Генри улыбался, смотря на мать и Реджину, даже не подозревая неладное в их поведении.
Эмма же села ровно и взялась за сок.
– У меня ко всем вопрос – мы еще одну ночь ночуем или к вечеру уезжаем? – перевела тему блондинка.
– Как хочет молодежь, – улыбнулась Реджина, – мне здесь нравится.
– Мне тоже все равно, главное, чтобы в лагере не волновались, – сказала Моли, смотря на Генри.
– В лагере все схвачено, да, мам?! – усмехнулся Генри.
– Схвачено, малыш, – в ответ улыбнулась Свон, – но есть загвоздка. Еда кончается, и на ужин придется либо возвращаться в город пополнить припасы, либо… – Эмма хитро взглянула на сына.
– Мы поймаем рыбу и зажарим! – воскликнул Генри.
– Если ты ее не поймаешь, то мы найдем что поесть, а ты будешь голодным, – подмигнула Реджина.
– Он поймает, – была уверена Моли.
– Я поймаю, правда с берега будет мелкая, но да ладно, – сказал Генри и посмотрел на Моли.
– Генри, а загляни-ка в багажник, – непринужденно протянула Свон, на что сын пожал плечами и пошел к машине.
– Ну и зачем ты его туда отправила? – брюнетка посмотрела на Эмму с удивлением.