— Ако, ты глуп, ты не отличаешь жемчуг от бисера, — поддразнивала Эвелина. — Но ты должен научиться отличать, поэтому я не отпущу тебя, до тех пор, пока ты не послушаешься меня. А если ты позовешь сюда других, я скажу, что ты сам ворвался в кабину и пристаешь ко мне. Они поверят мне, а тебя накажут.
Такой исход был вполне вероятен. Ако поник, и его несчастный вид вызвал новый взрыв смеха у Эвелины. Тогда он покорился и поцеловал белую женщину…
Потом Ако долго стоял на палубе и застывшим взглядом смотрел на море. «Белые женщины точно такие же, как их мужчины, — думал он. — Они добиваются того, чего желают. Человек, потерявший родину, ничего не может с ними поделать, каким бы умным и честным он ни был. Только у себя на родине человек может жить так, как того требуют его обычаи и совесть, а на чужбине он должен подчиняться чужой правоте и чужой воле… есть мыло и любить тех, кого он любить не желает».
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Семь месяцев «Полуночная мечта» кружила по Полинезийским водам, не ради Ако, ах, вовсе нет! — белым господам самим нравилось странствовать. Таити, Самоа, Тонга, Фиджи, Новые Гебриды, острова Гильберта и Маршальские острова, ужасные Меланезийские острова, большие и малые группы островов, коралловые атоллы и появившиеся в результате деятельности вулканов выступы суши посреди океана — все они видели, со всеми этими местами у них связывались воспоминания о чем-нибудь новом и прекрасном. Путешественники всюду приобретали бесчисленное множество вещей — посуду, оружие, украшения и фетиши туземцев. Яхта напоминала этнографический музей, где хороший специалист нашел бы богатейший материал для исследований по истории культуры. Один только Ако ничего не добился. Некоторые маршруты, правда, были проделаны специально ради него, но они дали.столь же ничтожные результаты, как и расспросы моряков и туземцев. Единственное, что удалось выяснить, было таинственное исчезновение «Сигалла», об этом Фред Кемпстер вычитал в каком-то мореходном журнале. Погиб ли корабль или умышленно медлил с возвращением, не желая сообщать результаты плавания, этого никто не зналГ Закупоренная бутылка с завещанием «Сигалла» еще блуждала по океанским просторам, либо валялась на побережье какого-нибудь необитаемого острова.
А как мало нужно было, чтобы Ако попал домой! Однажды они прошли мимо Ригонды на расстоянии восьмидесяти морских миль. Будь яснее погода, глаз Ако, может быть, рассмотрел и узнал бы вершину самой высокой горы своей родины. Если б сильнее подул восточный ветер… если б течение чуть больше отклонило яхту от курса на запад!..
Фреда Кемпстера это дело даже немного интересовало. Открытие неизвестного острова не осталось бы без внимания в мировой печати, имя открывшего его вошло бы в историю.
Но открытие не состоялось. И «Полуночная мечта» шла дальше, держа курс на север. Завернув еще по пути на остров Рождества и остров Фанинга, она направилась на Гаваи. Там они прожили три месяца, кочуя с одного острова на другой, справляя праздники вместе с канаками, слушая их песни и обучаясь искусству носиться на доске по гребням волн. Иногда на яхте собирались гости, гремела музыка, сверкали лампионы, в танцах кружились веселые пары.
Из Гонолулу они отправились в Центральную Америку, чтобы затем вдоль западного берега южного континента добраться до Чили и Огненной земли. Но в Буэнавентуре их ожидало роковое известие, которое перечеркнуло все их дальнейшие планы: скончался Роберт Кемпстер. Пароходство ожидало возвращения своего нового шефа.
Сразу затихла веселая суета на яхте. Фред Кемпстер нацепил на рукав черную траурную ленту. Марго и остальные ходили с серьезными лицами. В салоне состоялось срочное совещание. Был только один путь и одна цель — скорее вернуться в Англию. Так как в момент получения телеграммы Роберт Кемпстер был уже погребен, Фреду не имело смысла торопиться в Европу на пассажирском пароходе — те несколько дней, которые он мог выгадать, все равно ничего не дали бы. «Полуночная мечта» имела достаточно большую скорость, чтобы они могли и при теперешних обстоятельствах закончить путешествие на яхте.
Пополнив запасы горючего, они направились к Панаме и через канал, не задерживаясь, вышли в Атлантический океан. Самым прямым путем, на полную мощность машин, мчалась кучка путешественников на свою родину. Только Ако каждая пройденная миля отдаляла от родины: на небе снова показались чужие северные звезды и в лицо повеяло северной прохладой. Но ни у кого теперь не было времени думать об Ако.
Густою пеленою серых облаков, угрюмым рокотом клокочущих бурунов, промозглыми ветрами и холодным неприветливым дождем встретила путешественников ранняя северная весна. Южное солнце слишком долго баловало их. Резкая перемена климата довольно ощутительно сказалась на организме путешественников. В Атлантическом океане Эвелина Дорман схватила насморк. У Реджинальда Джибса заболели зубы, а остальные сделались настолько чувствительны к холоду, что сколько не надевали на себя, все не могли согреться. Грейс Джибс беспокоилась, удастся ли ей сохранить до возвращения домой тот особенный загар кожи, который можно приобрести только на юге. В самом деле, было бы досадно, если бы ей не удалось щегольнуть перед своими знакомыми красивым, ровным загаром именно теперь, когда зимние туманы и холодный воздух совершенно выбелили лица северян.
Последний этап пути был самым скучным. Большую часть времени наши путешественники проводили в каютах. Слишком долгое пребывание вместе сделало всех их несколько апатичными и равнодушными к другим людям. Все заманчивее казалась им привычная, спокойная обстановка на родине, жизнь дома с ее проверенным содержанием и заведенным течением событий. Словом, — чрезмерное обилие впечатлений от чужих краев утомило их, они были подобны перегруженному судну, где ни для каких новых ценностей больше не оставалось места. Нетерпеливо считали они дни и часы, расспрашивали капитана, сколько еще осталось плыть, и постепенно упаковывали свой багаж.