Я не буду здесь приводить всех соответствующих выдержек из опубликованных работ упомянутых только что трех немецких генералов. Достаточно следующих немногих слов генерала Людендорфа: «Наше правительство, послав Ленина в Россию, взяло на себя огромную ответственность. Это путешествие оправдывалось с военной точки зрения: нужно было, чтобы Россия пала».
Мне лично не нужно было ждать поздних, после войны, германских полупризнаний. Измену Российскому государству Ленина и его сотрудников ближайших мы, Временное правительство, установили летом 1917 года самостоятельно. Дело было так.
Еще до революции Германия — как, впрочем, и все прочие воюющие государства, за исключением России, которая вообще в методах морального разложения тыла противника далеко отставала от прочих воюющих держав, в особенности от Англии и Германии, — Германия вербовала среди русских военнопленных себе шпионов.
Затем германский штаб доставлял их к границам России, где они появлялись в качестве счастливо бежавших из плена «героев».
В первое время Февральского переворота посылки таких сотрудников из Германии в Россию очень усилились. Ведь первые недели после революции охрана границ Финляндии была совершенно разрушена, так же как и почти весь аппарат русской контрразведки. Один из таких шпионов — добровольцев, между прочим, явился прямо ко мне. Он объяснил, что принял предложение быть шпионом исключительно для того, чтобы узнать те пути, которыми предатели, приехавшие в Россию, должны сноситься с их германским начальством. Он изложил мне технику связи с Германией. Однако сообщение этого эмигранта не было особенно ценным и, по проверке, никаких настоящих путей к раскрытию серьезного шпионского аппарата в России не дало.
Зато сведения другого разоблачителя дали совсем другие и чрезвычайно ценные решающие для определения отношения большевиков к германскому штабу сведения.
В апреле месяце в Ставку Верховного главнокомандующего генерала Алексеева[8] явился «бежавший из плена» офицер — украинец Ермоленко[9]. Он заявил, что, будучи в плену, фиктивно принял на себя роль агента германского штаба. На него была возложена обязанность работать по возвращении в Россию в тылах русской армии для усиления украинского сепаратистского движения. Ему были указаны пути и средства сношения, банки, через которые будут получаться нужные денежные средства, а также названы некоторые другие виднейшие агенты, среди которых крупные украинцы — самостийники и… Ленин.
Когда в середине мая, сейчас же после своего назначения военным министром, я был в Ставке, генерал Алексеев вместе с начальником штаба генералом Деникиным[10] сделали мне подробное о том сообщение и передали особую докладную записку с точным указанием путей, связывающих русских предателей с их германскими высокопоставленными друзьями.
Исследовать указанные Ермоленко пути; выследить агентов связи между Лениным и Людендорфом; захватить их с поличным, если это окажется возможным, — вот труднейшая задача, которая встала тогда перед Временным правительством.
Малейшая огласка, конечно, заставила бы германский штаб изменить систему сношений с Россией. А в условиях абсолютной свободы печати, существовавшей тогда в России — с фактической отменой даже военной цензуры! — разоблачения Ермоленко стали бы всеобщим достоянием, как только малейшие сведения о них проникли бы в самые замкнутые, самые серьезные политические круги. Даже в самом правительстве необходимо было в наибольшей степени ограничить круг посвященных в эту государственную тайну чрезвычайной важности.
Мы решили с генералом Алексеевым, что работа по разоблачению по путям Ермоленко связи неприятеля с украинцами будет производиться в особо секретном порядке непосредственно Ставкой. Расследование же указаний на Ленина я взял на ответственность Временного правительства. Кроме князя Львова[11] в правительстве об этом знали, кроме меня, только двое: министр иностранных дел Терещенко и министр путей сообщения Некрасов («триумвират»). И в этом узком кругу исполнение задачи было поручено Терещенко[12], а каждый из нас остальных старался по возможности не интересоваться подробностями начатой работы. А работа была крайне кропотливая, трудная, сложная и долгая. Некоторые данные, еще раньше полученные М. И. Терещенко дипломатическим путем, ускоряли расследование.
Итоги зато получились для Ленина убийственные!