Бьюкенен Джордж Уильям (1854–1924) — в 1910–1918 гг. посол Великобритании в России. Поддерживал Временное правительство и А. Ф.Керенского
(обратно)Палеолог Морис (1859–1944) — французский дипломат, публицист, посол Франции в России. Автор мемуаров «Царская Россия во время мировой войны» (Т.1–2. М.; Пг., 1922–1923)
(обратно)Мария Павловна (1854–1920) — великая княгиня, урожденная принцесса Мекленбург-Шверинская. С 1874 г. жена великого князя Владимира Александровича
(обратно)Тома Альбер (1878–1932) — французский историк, социал-реформист. В годы 1-й мировой войны министр по делам вооружений. В 1917 г. был в России, где вел агитацию за продолжение войны
(обратно)Александра Федоровна (1872–1918) — российская императрица, жена Николая II с 1894 г. Расстреляна большевиками вместе с мужем и детьми
(обратно)Бисмарк Отто Эдуард Леопольд фон Шёнхаузен (1815–1898) — рейхсканцлер Германской империи в 1871–1890 гг
(обратно)..сазоновскую политику… — Сергей Дмитриевич Сазонов (1860—
(обратно)Карл Австрийский — Карл (1887–1922), император Австрии и король Венгрии в 1916–1918 гг. Отрекся от престола
(обратно)Вандервелъде Эмиль (1866–1938) — бельгийский социалист, в 1914–1937 гг. член правительства Бельгии. В 1922 г. приезжал в Москву на судебный процесс над партией левых эсеров в качестве их защитника.
(обратно)Кстати, в предложениях сепаратного мира, которые делались России до революции, всегда в качестве главного козыря фигурировал все тот же Стамбул. И, заключая сепаратный мир с Германией, император Николай II имел бы хороший козырь в руках; он лично из рук Германии его не хотел.
(обратно)В нем между прочим говорилось: «Прошло более 6–ти с половиной месяцев со дня начала нашей революции, а наша армия продолжает так же удерживать силы противника, как и раньше. Причем за это время эти силы не только не уменьшились, но, наоборот, увеличились… В день перехода наших войск в наступление в Галиции 18 июня число дивизий противника, находившихся на русско — германском фронте, было такое же, как и 27 февраля. А в самый разгар боев в Восточной Галиции и Буковине силы противника увеличились на 9 с половиной пехотных дивизий. Увеличение это приходится на долю германцев, а число турок и австрийцев даже уменьшилось. Артиллерия противника за этот период увеличилась приблизительно на 640 орудий разного калибра».
(обратно)Локкарт Роберт Брюс (1887–1970) — в 1915–1917 гг. английский генеральный консул в Москве. В 1918 г. сменил Дж. Бьюкенена на посту посла Великобритании и стал одним из организаторов «заговора трех послов». Выслан из России.
(обратно)Нуланс Жозеф (1864–1939) — в 1917–1918 гг. посол Франции в России
(обратно)Имеется в виду договор о перемирии, подписанный 3 марта 1918 г. в Бресте представителями Советской России и стран «четверного согласия» (Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции). По этому унизительному для России договору от нее отторгались территории Польши, Литвы, часть Белоруссии и Лифляндии (Латвии)
(обратно)Гренар Фердинанд — французский дипломат, участник «заговора трех послов» в 1918 г., объявленный по приговору трибунала вне закона
(обратно)Центральный исполнительный комитет Совета солдатских и рабочих депутатов
(обратно)Юрий Михайлович Нахамкис (псевд. Стеклов; 1873–1941), историк, публицист, политический деятель. Один из учредителей Петросовета (февраль 1917 г.). Основатель и редактор газеты «Известия» (1917–1925). Репрессирован.
(обратно)Здесь я перепечатываю только те части этой статьи, которые имеют прямое отношение к выяснению обстоятельств заговора и восстания генерала Корнилова. Со времени появления в 1918 г. моей книжки «Дело Корнилова» многие весьма существенные закулисные стороны этого несчастного предприятия, вскрытые мной, получили подтверждение в некоторых опубликованных работах (В. Львова, П. Краснова, В. Набокова). Здесь я считаю нужным привести несколько выдержек из «Очерков русской смуты» — генерала Деникина, полуправда которого с несомненностью устанавливает, однако, наличие заговорщической деятельности генерала Корнилова и его Ставки. В конце июля «настроение Ставки было сильно приподнятое… но ничто не выдавало ка- кой‑либо подземной конспиративной работы. Надо заметить, что в этом деле военная среда была настолько неопытна, что потом, когда действительно началась конспирация, она приняла такие явные формы, что только глухие и слепые могли не видеть и не слышать» (т. 1, ч. 2, с. 196). «По окончании заседания Корнилов предложил мне остаться и, когда все ушли, тихим голосом, почти шепотом, сказал мне следующее: “Нужно бороться, иначе страна погибнет”. Ко мне на фронт приезжал N, он все носится со своей идеей переворота и возведения на трон в. к. Дмитрия Павловича, что‑то организует и предлагал совместную работу. Я ему заявил, что ни на какую авантюру с Романовыми не пойду. В правительстве сами понимают, что совершенно бессильны что‑либо сделать. Они предлагают мне войти в состав правительства. (Никогда никакого подобного предложения от имени Временного правительства генералу Корнилову не делалось и не могло делаться. — Л. К.)… Ну, нет: эти господа слишком связаны с Советами и ни на что решиться не смогут. Я им говорюпредоставьте мне власть, тогда я поведу борьбу. Нам нужно довести страну до Учредительного собрания, а там пусть делают, что хотят: я устранюсь и ничему препятствовать не буду. Так вот, Антон Иванович, могу ли я рассчитывать на вашу поддержку? — В полной мере… — Мы обняли друг друга…» (с. 197). «Представил Крымова на должность командира 2–й армии. Ставка ответила согласием, но потребовала его немедленно в Могилев для исполнения особого поручения. (Это было в первой половине августа. Генерал Крымов был вызван для разработки плана похода на Петербург против Временного правительства. — Л. К.)… Наконец, в 20–х числах обстановка несколько более разъяснилась. Приехал ко мне в Бердичев офицер и вручил собственноручное письмо Корнилова, в котором мне предлагалось выслушать личный доклад офицера. Он доложил: в конце августа по достоверным сведениям в Петербурге произойдет восстание большевиков. К этому времени к столице будет подведен 3–й конный корпус во главе с Крымовым, который подавит большевистское восстание и заодно покончит с Советами… Вас Верховный главнокомандующий просит только командировать в Ставку несколько десятков надежных офицеров — официально для изучения бомбометного и минометного дела; фактически они будут отправлены в Петербург в офицерский отряд… — Распоряжение о командировании офицеров со всеми предосторожностями, чтобы не поставить ни их, ни начальство в ложное положение, было сделано» (с. 210). Особо надежные офицеры стягивались в Ставку тайно от Временного правительства и военного министра с самого начала августа и за сим небольшими пачками пересылались в Петербург в распоряжение действовавших там заговорщиков.
(обратно)