Манифест 17 октября 1905 года, провозгласивший «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов», вызвал у Керенского вспышку острых эмоций: он вселил надежды на то, что грядут важные перемены.
В эти дни началось журналистское сотрудничество Керенского в «Буревестнике», бюллетене социалистов — революционеров. Тогда же Александр Федорович знакомится с Е. ФАзефом (вскоре разоблаченным провокатором из охранки), а также с двумя Борисами — Савинковым и Моисеенко, возглавлявшими Боевую террористическую организацию эсеров. Керенский даже был не против того, чтобы войти в их организацию. Однако Азеф ему решительно отказал. Керенский вспоминает, что в ту пору он «был абсолютно готов, в случае необходимости, взять на свою душу смертный грех и пойти на убийство того, кто, узурпировав верховную власть, вел страну к гибели».
Найденные у Керенского при обыске листовки «Организации вооруженного восстания» (напечатанные «Буревестником») стали поводом для его ареста. В питерской тюрьме Кресты молодой адвокат просидел с 12 декабря 1905–го по 20 апреля 1906 года. Одумался ли начинающий революционер за четыре месяца отсидки в одиночной камере? Вряд ли. Так же посчитала и охранка: за Керенским с того времени установили неусыпную слежку, не снимавшуюся до 1917 года. По свидетельству Н. Н. Суханова, автора мемуарного трехтомника «Записки о русской революции», в охранке Керенскому присвоили кличку Скорый: два филера не поспевали за его стремительными передвижениями по городу, и потому назначили третьего — «извозчика» с пролеткой.
1906 год стал для Керенского памятным благодаря еще одному событию: 30 октября состоялся его дебют в качестве политического защитника и судебного оратора. Это был громкий процесс в Ревеле по делу крестьян, разграбивших поместье местного барона. Процесс вела группа местных адвокатов во главе с Я. Поской, будущим президентом Эстонской Республики. Однако возглавить защиту поручили столичному гостю.
«Преступление крестьян, — рассказал позже Керенский, — блекло перед жестокостью расправы с ними. Вместо ареста и содержания до суда под стражей обвиняемых подвергли порке, а многих даже застрелили на месте… Мне удалось не только успешно провести защиту, но и назвать организаторов и участников карательных экспедиций. Мы выиграли дело, большинство обвиненных крестьян было оправдано. Когда я кончил свою защитительную речь, наступила тишина, а затем она взорвалась бурей аплодисментов… После объявления приговора меня окружили адвокаты и родственники обвиняемых, чтобы пожать мне руку и от всей души поздравить с успехом. Я был несколько растерян. А Поска сказал: “Почему же вы сказали нам, что никогда прежде не вели процессов? Почему не приезжали сюда раньше?” Они никак не могли поверить, что это был мой первый процесс».
С этого времени начинаются «передвижения» Керенского по всей стране. Ему доверяют вести защиту в самых трудных политических процессах, которых в России год от году становится все больше. На этом поприще Керенский вскоре завоевывает, без преувеличения, огромную популярность. Его имя как равного стали называть в когорте самых блестящих юристов и судебных ораторов того времени.
В числе наиболее громких дел Керенского — участие в защите членов армянской партии «Дашнакцутюн» («Союз»). Это была большая группа врачей, юристов, литераторов, предпринимателей, которых привлекли к суду не только за революционную деятельность, но и за то, что они предоставили средства для освобождения армян, проживавших в Турции и подвергавшихся репрессиям. В ходе расследования было опрошено около шестисот свидетелей. Керенскому удалось выявить: большая часть дел сфальсифицирована. В результате из 145 представших перед судом 95 были оправданы. Процесс вызвал серьезный политический резонанс не только в России, но и за рубежом.
И месяца не прошло после «кавказского дела», как Александру Федоровичу пришлось снова снаряжаться в путь — на сей раз на Дальний Восток. 4 апреля 1912 года Россию облетела весть о расстреле рабочих англорусской Ленской золотопромышленной компании, выступивших с требованиями улучшить условия своего труда и быта.
Сначала расследованием кровавой драмы занималась правительственная комиссия во главе с бывшим министром юстиции С. С. Манухиным, срочно направленная на Лену с чрезвычайными полномочиями. Однако выводы и меры этой комиссии не успокоили общественность, и тогда оппозиционные фракции Государственной думы (либералы, социал — демократы и трудовики) решили послать к месту ленского побоища своих представителей. Возглавить группу авторитетных юристов и общественных деятелей поручили Керенскому. «В результате открытого расследования, — вспоминал Александр Федорович, — монопольное положение компании было ликвидировано, а ее администрация полностью реорганизована. Трущобы, в которых жили рабочие и их семьи, разрушили, а на их месте построили новые дома. Была повышена зарплата и значительно улучшены условия труда. Мы имели все основания испытывать чувство удовлетворения от проделанной сообща работы».