С каждым днём Селеста отмечала: Азирафаэлю лучше не становилось, он только сильнее закрывался. А порой, можно было заметить, как этот добрый мужчина подолгу смотрел на телефон. Иногда уже решался поднять трубку, чтобы набрать номер, но с яростью сбрасывал. Неужели всё это из-за той ссоры?
Селесту грызла совесть, ведь она была повинна в мучениях этого доброго человека.
Девушка вышла в помещение магазина, заметив Азирафаэля за столом, сосредоточенно что-то писавшего.
— Доброе утро, — улыбнулась она.
Букинист оторвался от своего занятия и вымученно улыбнулся в ответ.
— Доброе утро, Шейла. Как спалось? — голос прозвучал тихо, как-то отрешённо, а вопрос словно для галочки.
Она замялась, цепляя пальцами ткань платья.
— Всё хорошо… Воспоминания постепенно возвращаются. Похоже, я была монахиней, меня звали Селестой. Точнее, зовут Селеста, — девушка скромно заправила светлую прядь волос за ухо.
Ангел просиял. Столько времени, значит, не зря! Монахиня, это же так замечательно! Превосходно! О, Азирафаэлю нравились монахини. Многие из них очень добрые, ласковые и все любящие, чистые существа.
— Это же прекрасно! — ангел встал с места и, прокашлявшись, подошёл к девушке, протянув свою правую ладонь. — Приятно познакомиться, сестра Селеста.
— Приятно познакомится, Азирафаэль, — Селеста пожала руку, словно они и вправду знакомятся впервые. От этого настроение улучшилось.
Селеста прошла вглубь стеллажей, чтобы взять тряпку и средство от пыли. Полки стоило протирать ежедневно — тут столько старинных изданий, нельзя давать завестись насекомым и вредителям.
Рука машинально скользнула в карман и нащупала скомканную бумажку. Селеста вытащила клочок бумаги на свет божий и посмотрела, что на ней написано, сощурив синий глаз. Корявый почерк — демон писал в спешке — и почти не разобрать букв. Девушка напрягла зрение и смогла таки разобрать то, что было на листочке:
«Улица Монтпилиер 14, Найтсбридж, SW7 1EZ.»
Вспомнился запах дорогой натуральной обивки сидений в ретро автомобиле, терпкий одеколон, изысканная одежда и сочувствующий усталый взгляд змеиных глаз.
«Я могу рассказать многое», — шептал приятный баритон в закромах воспоминаний вчерашнего дня.
В первую очередь Селесте было нужно попасть в Церковь Святой Елены. Там должны были найтись ответы на её вопросы. Соваться в логово демона она осмелится в самую последнюю очередь, когда не будет шансов. А у неё ещё осталась мизерная надежда.
Вернувшись с арсеналом для уборки, Селеста по-новому взглянула на своего благодетеля. Действительно, ангел. Добрый, великодушный, жертвенный. Она не хотела больше причинять неудобства этому светлому созданию. Один Бог знает, почему ангел и демон в таких дружественных отношениях. Не её право лезть в дела сильнейших. Она лишь человек. Простая монахиня Селеста.
И завтра она сходит в церковь, чтобы, наконец, узнать, кем же на самом деле является эта монахиня Церкви Святой Елены.
Комментарий к Глава 5: Долбанутая монашка Селеста! Глава для меня оказалась очень сложной, было тяжело главную героиню равномерно направить от состояний страха, заинтересованности и решительности. Хотелось бы знать ваше мнение, дорогие читатели. А Церковь Святой Елены – занятное место! И я предположила, что раз Кроули живёт в такой шикарной квартирке, то и район должен быть соответствующим!)
Соавтор (бета): “долбанутая монашка” теперь самая любимая моя фраза!!!! Словосочетание года просто!
====== Глава 6: Я много знаю о тебе, Селеста… ======
Похороны не для мёртвых. Они для живых.
По ночам сны продолжали радовать или огорчать Селесту. Иногда она ложилась пораньше, потому что ждала новых подробностей своей жизни. Той жизни, в которой она была монахиней. Ей было очень страшно идти в Церковь Святой Елены и встретиться с теми, кто там. А как её примут? И примут ли вообще? Поэтому Селеста тянула время, и визит откладывался снова и снова.
Селеста узнала, что её любимое лакомство — банановые кексы, но это пронюхал Азирафаэль уже давно. В детстве она часто убегала под ручку с некой Дженифер от строгой, но любящей Адель. Селесте снилось, как она помогала брошенным животным и даже как-то раз принимала роды. Это оказалось неимоверным шоком. После пробуждения руки ещё ощущали тепло свёртка в руках, а воздух словно пропитался светом рождения новой жизни. О, и эти маленькие ручки. Селеста жила этими снами.
С ангелом девушка сдружилась. Они устраивали вечера чтения книг, по очереди выбирая какую-нибудь захватывающую историю. Селеста готовила любимые чизкейки букиниста, а на завтрак — блинчики. То, что рядом живёт ангел, — это ничего. Да и Азирафаэль привык к Селесте. Правда, иногда оговаривался и пытался назвать её Шейлой. Девушка была не против. Она уважала Азирафаэля и с радостью его поддерживала. И когда он вновь бросал печальный взгляд на телефон, Селеста брала его за руку.
— Позвони. Вы же такие хорошие друзья, ты сам мне говорил, — улыбалась она.
Но Азирафаэль лишь отрицательно качал головой. Селесте в такие минуты становилось стыдно — всё это из-за неё. И пока она не найдёт способ разрешить всю эту ситуацию, друзья могут так и не помириться. Ведь и Кроули не решался зайти в магазин, хотя, отодвинув иногда шторку на окне, на той стороне улицы можно было заметить чёрный «Бентли». Из машины никто не выходил и тёмные стекла не опускал. Но Селеста знала: там Кроули, он наблюдает и ждёт. Вот только чего он ждёт? С каждым днём совесть все сильнее кричала о том, что пора действовать!
Не было сил дальше жить в этом эфемерном неведении. Всё, что её окружало, было словно сладким сном. И сознание вновь и вновь вело ее вперёд, желая узнать правду о себе. Напоминало чесотку глубоко под кожей: ты пытаешься почесать, но не достаёшь, а оно внутри, оно рвётся наружу и это нужно выпустить. Или, наоборот, впустить. А если Селеста и дальше будет сидеть в этом мире забытья, просто сойдёт с ума от незнания и снов, что каждый день лишают её здравого рассудка, возвращая в прошлое.
«Селеста, ты многое вспомнила, иди же. Дойди до церкви, узнай всё. Скорее всего, тебя примут обратно».
Но что-то всё ещё не давало покоя. Сердце было не на месте.
Во снах стали появляться чёрные глаза, полные похоти и злобы. Зависть наполняла обладателя чёрных очей. Грубые руки душили, сжимая хрупкую шею. Кожа к коже — эти прикосновения жёсткие, отвратительные, запах, наполненный мужским семенем и металлом. После таких снов, не имеющих чётких очертаний или образов, Селеста ещё долго приходила в себя. Руки дрожали, а глаз жгло адским огнём. Страх наполнял всё естество. Она приходила к ангелу и подолгу могла бесшумно сидеть рядом, смотреть, как заботливые руки перебирали хрупкие страницы очередного фолианта.
— Азирафаэль, — приглушённо позвала букиниста девушка, забираясь на диван с ногами.
Ангел всё же купил ей добротную дубовую кровать на кованых ножках, а диван вернул на своё место.
— М-м-м? — отозвался Азирафаэль, не отрываясь от прочтения утренней газеты.
— Думаю, мне пора. Я готова пойти в церковь, задержалась я у тебя, — сказала Селеста, а в мыслях прокричала, что так не хочет покидать уютный магазин, ставший ей домом.
— Уверена? — Азирафаэль снял маленькие очки и развернулся всем корпусом к девушке.
— Да. Тем более пока я здесь, ты так и не простишь Кроули. Я права? — Селеста легко улыбнулась, обнажая белоснежные зубы.
Ангел поджал губы, отводя свой взгляд в сторону.
— Ты рассказывал о многих вещах. Необычных вещах. И везде был он, — на секунду Селеста замолчала, припомнив грустные змеиные глаза. Улыбка снова озарила её лицо. — Сначала я думала, что он такой страшный, даже опасный человек. Но это не так. Отчаявшийся, уставший и ужасно одинокий. Вам стоит помириться, — Селеста вновь замолчала, прислушиваясь к своему сердцу. Азирафаэль хотел что-то сказать, но девушка покачала головой, остановив его. — Он снился мне. Снова. Это было в прошлом, я уверена. Каким-то образом сам Господь Бог сталкивает нас. Я помню пасмурный день. О, тогда небеса словно лили слёзы о ком-то. И этот магазин. Твой магазин горел. Пламя валило с окон вперемешку с серым дымом. Я тогда была на соседней улице, недалеко, и видела весь этот кошмар. А из магазина вышел он. Весь в копоти и грязи. И самое ужасное — его лицо. Боже, сколько боли было в его взгляде, словно он потерял что-то действительно важное. Я помню чувство сострадания к нему, хотелось помочь, сказать, что всё будет хорошо. Но не решалась, я испугалась этих змеиных глаз. Глупая, — Селеста усмехнулась и подняла взгляд на ангела, в глубине морской бирюзы её глаза отражалась ужасная мука. Словно девушка сама испытала тот ужас, что пережил несчастный демон.