Майк задумалась, глядя в потолок. А потом, словно ей на ум пришла отличная идея, подняла палец вверх.
— Забей, я ручку себе же оставляю. Всё отлично!
Ангел облегчённо выдохнул. Он очень надеялся, что больше с этой странной особой не увидится. Взбалмошная, извилистая, да ещё и грубиянка. Азирафаэль настоял на том, чтобы заказать такси, которое и отвезло вечернюю спутницу в нужную ей сторону.
Уже сидя в машине, Майк прикрыла глаза. Она надеялась, что тот грязный имбецил, который даже телефон в руках держать не умел, больше ничего ей не скажет. Сколько уже можно отрабатывать за сделку?! Но зато в её руках теперь хороший небольшой коллекционный томик самого Чарльза Диккенса! Этот букинист сумасшедший! Таскать в своём пальто такие дорогие вещи! Но когда она приобняла тёплого блондина у такси, немного стало совестно. Он ей и перо отдал, и ужином накормил, про деньги не забыл, такси заказал. Промелькнула мысль о том, чтобы вернуть книжечку. Но она быстро ускользнула из охмелевшей головы.
Комментарий к Глава 12: Все лгут Жду вашего мнения, дорогие читатели :)
====== Глава 13: Цедзип ======
Иногда легче забыть человека, чем простить ему все, что он сделал.
«Господи! Ты сотворил ангелов, ты вдохнул в людей жизнь. Ты подарил Земле животных и птиц, насекомых и растения! Ты создал самый лучший механизм, который можно придумать. Бог, люди вправе выбирать. Насекомые действуют по своим инстинктам. Животные грызут друг другу глотки. Но кто же ангелы?! Ты сбрасываешь их с небес, стоит им только сказать слово против тебя. Захотеть знаний. Почему ты сотворил из некоторых своих детей зло?! Зачем ты очернил ЕГО сердце?! За что?! Это ты сделал ЕГО таким! Ты, Господь! И ОН обманул меня! Заставил страдать! За что, Господи?! Неужели я заслужила настолько тяжкое испытание? Ответь, Бог! Ответь мне! Почему МЫ должны страдать?!»
Холод обступил со всех сторон, добираясь до самого сердца. Больше не теплился в бывшей монахине свет, не осталось и крупицы. Тьма и пламя окутали её полностью. Кожа не согревала, а руки не ласкали. Она была холодна, как лёд. Душу сковали цепями. Никто не силился помочь с ответами. Дыра вместо глаза не переставала кровоточить, словно её сердце непрерывно проливало слёзы.
ОН смотрел на неё без очков, она просила их снять, пожелав увидеть в ЕГО глазах правду: они не солгали бы. Морщинки собирались у уголков глаз, когда ОН улыбнулся. ОН смешно скривил губы, когда выпил глоток крепкого виски. ОН поспорил, что сможет в одного осилить двадцать бутылок спиртного напитка, не трезвея по дороге к лишению рассудка. ОН выиграл спор. Настолько пьяным Селеста ЕГО никогда ещё не видела. ОН лежал на её коленях, уткнувшись острым носом в платье и смеялся, смеялся, смеялся. ЕГО было просто не заткнуть. ОН говорил обо всем. Начиная от самого Эдема, переплетая рассказ с фактами до сотворения Земли, возвращаясь к временам Шекспира. Заразительный смех, который заставлял её умилительно улыбаться, заворожённо слушая демона, которому целых шесть тысяч лет. Только вдумайтесь, насколько это бесконечно много. Некоторые старцы, прожив лет восемьдесят, уже устают от жизни. А сколько пережил ОН?
Селеста не пошевелилась, не издала ни звука. Словно впала в транс. Девушка вновь и вновь задавала вопросы, на которые не находила ответов. Бог её не услышал. В Аду нет его ушей. Но она продолжала спрашивать его обо всем. Селеста полностью абстрагировалась от внешнего мира. Ей было плевать, где она, кто она и что через несколько часов её выведут снова туда, к толпе грязных, неотёсанных, вонючих существ. Она чувствовала смертельную усталость. От всего и всех. Она так устала, что ей хотелось наплевать на весь мир, пусть он бы канул в бездну.
Кроули оставили в другой, не менее отвратной комнате, а он и не думал бежать. Куда? Энтони понял, что задумали эти садисты. Они ничего не теряли. Либо Селеста умрёт, либо он. Нет компромисса. Вот он — последний выбор человека. Откажется — они её убьют, согласится — станет демоном. В первом случае Кроули сохранит себе жизнь, правда, репутация уже пострадала. Потребуется не одна сотня лет, чтобы его вновь оставили в покое и не нагружали тупыми поручениями. Но он сделал всё, что от него могло зависеть, чтобы Селеста выбрала первый вариант. На её лице уже проступила метка. Теперь трещины с ней останутся до скончания времён, и он — причина её разрушения. Пусть так, уже плевать. Он смог её спасти, и это главное. Умирать не хотелось. Он не успел распить ещё очень много алкоголя, наслушаться до тошноты любимых песен, сходить на множество концертов. Мечтал о многом и многом. Ведь люди не стоят на месте и придумывают что-то захватывающее каждый день. И это хотелось видеть.
«Хэй, Бог. Давно я к тебе не обращался. Да ты и не слышишь меня. Через звукоизоляцию Сатаны хер пробьёшься. Но это, как бы, последние часы моей жизни. Может, хоть сейчас время вспомнить обо мне, а?! Слышишь, Господь! Плевать, просто пусть она будет отменным демоном, проследи за ней».
Кроули прикрыл глаза.
— Эй! Парень за стенкой, я знаю, что ты там торчишь! Хочу последние желания смертника, — Кроули свесил голову с кровати, пытаясь разглядеть через маленькое окошко того, кто стоял по ту сторону двери.
Появилось измазанное в чём-то лицо совсем молодого демона. Он несколько раз огляделся и улыбнулся.
— Всё, что угодно, господин Кроули, — чёрные глаза буквально сверкнули в восхищении.
Энтони перевернулся, присвистнув. Вот это приёмчик.
— С чего столько почтения? — как-то игриво начал демон.
— Я — Ваш фанат! Даже татуировку набил с Вашим именем! Вы же легенда! Я столько читал отчётов! Про трассу М25 мой самый любимый! Потрясающий план! — парень отодвинул ворот потрёпанной рубахи. На груди, ниже ключицы, красовалась надпись жирными готическими буквами: «Кроули».
Такой жест впечатлил Кроули. Оказывается, у него есть фанаты среди демонов. Такое разве бывает? Значит, не зря столько грешил. Энтони грациозно встал со скрипучей койки и медленно самой фирменной походкой прошёл к двери. Заглянул в окошко, сняв очки и изогнув одну бровь.
— Послушай, парень. Я тебе автограф оставлю. Я прекрасно понимаю, что ты меня не выпустишь, но можешь хотя бы кое-что сделать? — острое лицо демона осветил хищный оскал.
Радостный паренёк широко улыбнулся и активно закивал головой.
— Тебя как зовут?
— Джим! — счастье переполняло юного грешника.
— Джим, принеси мне магнитофон и самую мощную колонку, которую найдёшь в этой дыре. А ещё, — Кроули стянул с шеи тонкий шарф-галстук и протянулт пареньку, — передай Селесте кое-что, ты же знаешь, где её заперли, — Энтони наклонился вперёд и, поманив пальцев демонёнка, шепнул на ухо слова, которые стоило процитировать его светлой Селесте.
Мигали лампы, серые стены угнетали, а смрад ни на секунду не покидал лёгкие.
Селеста припала затылком к холодной стене, обречённо глядя в потолок. За всё время, что она просидела взаперти, успела пройти четыре стадии принятия неизбежного.
Отрицание. Это чувство настигло ещё в тот момент, когда Вельзевул пришла забрать Селесту из квартиры Кроули. Она никак не хотела верить в предательство любимого. Пока лично не услышала от него правду. А потом, он сам произнёс страшные слова, и её разум вновь отвергал, пока Кроули не подтвердил всё вновь.
Гнев. Её разъедала тихая ярость. Жрала её внутренности и душу, прорываясь чёрной гнилью через белёсый глаз, растворяя его. В гневе она не могла произнести ни слова, но чувствовала, как тьма её разъедает.
Торг. Бывшая монахиня пыталась поговорить с внутренним Я. Поставить на чашу весов все за и против. Спорила и ругалась сама с собой. Стоило ли принять всё так или же отвергнуть. А может, шутка? А может, стоит с ним поговорить лично ещё раз?
Депрессия. А вот это состояние поглощало её давно. Бог не слышал Селесту. Никто не мог ей помочь, кроме неё самой. Селесте стало всё равно, что с ней будет, всё равно, что будет с Кроули. Да и со всем миром в целом. Пускай хоть ножом режут — она не встанет с этого пола. Её полностью поглощала чёрная дыра, из которой не было выхода. Рубцы вокруг глазницы подсохли и неприятно стягивали кожу, а непонятная чёрная жидкость продолжала вытекать, стекая по бледным щекам и густыми каплями падая на пол. Её сердце также кровоточило.