Леха нахмурился, но не возразил сразу. В его глазах читалась внутренняя борьба, попытка понять то, что казалось ему совершенно диким.
— Может быть, — наконец сказал он, — но я все равно не понимаю, как можно так просто отпустить. Я бы не смог, даже если бы знал, что это на благо.
Я вздохнула. Понимание всегда было сложным, особенно когда речь шла о таких кардинально разных культурах.
— Я понимаю твои чувства, — сказал я грустным голосом. — Но у нас просто нет другого выбора. Это то, что сохраняет наш клан сильным и сплоченным. Мы знаем, что мир жесток и несправедлив, и наша задача — подготовить наших детей к этому. В этом и заключается наша сила, наша магия.
Адриан, который до этого момента молчал, вдруг задал мне вопрос ментально, который витал в воздухе с самого начала.
«А что, если один из ваших сыновей захочет вернуться? Что если он не справится? Вы просто отвергаете его?»
Я замерла, осознавая, насколько непрост этот вопрос. Ответ был сложным и болезненным, и я не могла дать однозначный ответ.
«Это редко случается, — начала я осторожно отвечать про себя, — но, если такое происходит, мы принимаем его обратно, но он уже не является частью нашего клана. Он становится чужаком, как и все остальные мужчины. Мы помогаем ему найти свое место в мире, но он больше не может вернуться к нам полностью.»
— Ну что ж, — наконец сказал Леха, — может, я и не совсем понимаю, но вижу, что у вас есть свои причины. И, возможно, для вас это действительно работает.
Я кивнула, ощущая, что мы сделали шаг к взаимопониманию, несмотря на наши различия.
— Ну так что с отцом Никиты? Это не Фабиан, или как там зовут твоего бывшего? — задал вопрос Леха.
— Нет. Это рандом, — ответила я, отворачиваясь.
Пауза затянулась, и Леха, с приоткрытым ртом, казалось, переваривал услышанное. Тогда Альбус решил вмешаться:
— Мужчин у них нет, женщины клана не принимают чужаков. Когда девушка достигает совершеннолетия, она случайным образом отправляется к избраннику, чтобы зачать ребенка.
Тишина.
— Это шутка? — спросил Леха, пытаясь прийти в себя.
— Нет, — ответила я, пожав плечами. — Магия соединяет дух совершеннолетней девушки с другим духом. После этого души объединяются. Так как у нас нет мужей, и мы не требуем алименты, это свидание остается тайным для обеих сторон. После зачатия обе стороны забывают об этом. Это наш способ сохранить чистоту и независимость клана. Наши дети рождаются из магии и любви, но без привязанностей, которые могут ослабить нас.
Леха молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Это было не просто странно, это было за гранью его понимания. Но в его глазах мелькнула искра понимания.
— Значит, — начал он, подбирая слова, — у вас магия определяет все, даже такие важные вещи, как рождение детей?
— Да, — подтвердила я, — магия — неотъемлемая часть нашей жизни. Она направляет нас, защищает и дает силу. Но она также требует жертв и дисциплины.
Адриан, внимательно слушавший, снова решил вмешаться. «Но как же любовь? Настоящие человеческие чувства? Вы ведь тоже люди, несмотря на всю вашу магию. Разве вам не хочется иметь кого-то рядом, с кем можно разделить радости и горести?»
«Любовь приносит разочарование и предательство. Я однажды ослушалась свой клан и горько об этом пожалела. Надо было помнить заветы своих сородичей.»
«Любовь — это дар, любовь — прекрасна! Как можно намеренно лишить себя этого? Быть рядом с отцом своего ребенка и чувствовать его тепло, прикосновения…»
«Я однажды поддалась таким речам, и к чему это все привело? К предательству! Мой клан прав, мужчины — это расходный материал. Рано или поздно любимый становится черствым. Я все это проходила.»
И тут я задумалась. Любовь… Любила ли я Фабиана? Или просто хотела попробовать жить как все? Взяла на себя эту ношу и не справилась? И решила дополнить:
«Мы любим друг друга в клане, — сказала я мягко. — Мы поддерживаем и заботимся друг о друге. Наша любовь — это сила, которая делает нас сильными. Но мы не привязываемся к мужчинам, потому что это может ослабить нас. Мы живем ради нашего клана, ради магии и ради будущих поколений.»
— Ладно, — наконец сказал Леха, — хотя бы теперь ясно, почему у вас такие странные обычаи. Но все равно… это как-то слишком.
— Возможно, — согласилась я, — но это наша реальность. И мы делаем все, чтобы ее сохранить.
Тишина снова охватила комнату. Мы все погрузились в свои мысли, осознавая, насколько разнообразен мир и что не все можно сразу понять или принять. Но Леха, а может, и Адриан, не собирались останавливаться.