Она не брала мяч в руки с тех пор, как умер ее отец. Он был очень добрым человеком и относился к ней, как к родной дочери. Папа окружил Лу заботой и любовью, подарил дом, дал образование и чувство безопасности.
Лу каждую минуту благодарила его за все, что он сделал. К сожалению, отец скончался от рака желудка четвертой стадии, и даже спустя столько лет тоска по нему казалась невыносимой.
Ей так хотелось, чтобы папа познакомился с Кеем, увидел их свадьбу, потом нянчил внуков и жил долгую и счастливую жизнь, но, к сожалению, мир оказался чертовски несправедливым местом. Сначала смерть всегда забирала лучших.
А Кей промазал и снял толстовку, бросая ту на пол. Лу улыбнулась.
— От пола, — она подмигнула ему и забросила мяч.
Кей промахивался снова и снова, пока не остался в одних трусах.
— Ты совсем не умеешь играть, да? — улыбнулась Лу.
— Я — профессионал, детка, — хмыкнул Кей, бросая ей мяч, — два шага.
Из-за того, что ее платье было слишком узким, Лу не смогла нормально разбежаться и не попала.
— Так нечестно, один промах, и я уже почти голая, — она возмутилась, но фальшь проскальзывала в каждом слове.
— Твой промах — мое благословение, — он широко улыбнулся.
— Но теперь правила меняются, — Лу приблизилась к Кею, — один на один.
Пока они мешали друг другу забросить мяч в корзину, он постоянно обнимал ее и дразнил. Она целовала его, а зал наполнялся их счастливым смехом.
— Кто здесь?!
— Это охранник? — прошептала Лу.
— Нет, я договорился с охранником. — Кей фыркнул.
— Ты же в курсе, что они посменно работают? .
— Вот черт.
— Кей!
— Бежим отсюда!
Они выбежали через другой вход, и Кей ни на секунду не отпускал ее руку.
— Твое платье ему точно понравится, — сказал он, когда отдышался.
— А мне не нравится твоя толстовка, — проворчала Лу.
— Тебе очень идет синий, — Кей притянул ее ближе к себе.
— Для копа ты слишком часто нарушаешь закон, — улыбнулась Лу, наслаждаясь его объятиями.
— Я просто не на ту дату договорился, — Кей пожал плечами.
Она засмеялась.
— Надеюсь, это воспоминание обо мне будет счастливым, — Кей поцеловал ее в щеку.
— Каждое воспоминание о тебе счастливое, — прошептала Лу, — но этого недостаточно.
— Чего же ты хочешь? — прищурившись. спросил он.
— Чтобы через много лет эти воспоминания стали нашей общей историей, — задумавшись на минуту, ответила Лу.
— Ну внукам точно понравятся наши рассказы, — Кей приобнял ее, ведя к машине.
Лу никогда не ощущала себя такой счастливой.
***
— Сука, — прорычала Лу, — ударяя кулаком по столу, — уебки.
Йонас просто стоял рядом, наверное, позволяя ей выплеснуть гнев или же не желая попасть под горячую руку.
Просто пиздец. Каждый из пяти преступников отказался идти на сделку. Ярость кипела в ней, достигая критической отметки. Она хотела задушить каждого из этих идиотов, которые могли привести ее к Инквизитору, но они упорно молчали.
Лу видела их самодовольные улыбки, когда спрашивала про татуировки и их главаря, но никто не раскололся. Она хотела приложить их головы о стол в допросной, но Доган следил за ней, не позволяя перейти черту.
А Лу бы с радостью ее перепрыгнула, лишь бы достать Инквизитора. Она бы сложила значок, если бы эта мразь оказалась за решеткой. А ублюдок не просто ходил на свободе, но еще и организовывал грабежи с компанией своих шавок.
Лу не думала, что ненависть могла оказаться такой сильной, сжигавшей все внутри и вокруг нее. Кроме того, ненависть подталкивала к действиям и в каком-то смысле помогала жить.
После похорон Кея она хотела покончить с собой, уже засунула пистолет в рот, оставалось лишь нажать на курок. Воспоминания об этом дне выглядели смазанными, но Лу ясно помнила, что увидела его.
Он стоял на кухне и улыбался. В то мгновение Лу впервые почувствовала прикосновение ненависти. Оно ощущалось, как глоток свежего воздуха, как смысл жизни, как поцелуй тьмы. И месть стала ее смыслом.
А Кей ничего не сказал, только кивнул и растворился с лучами заходившего солнца. Тот день стал точкой отсчета для Лу. Именно тогда началась охота за Инквизитором, и она уже не могла остановиться.
— Они настолько его уважают или боятся? — Йонас подал голос.
— И то, и другое, — сказала она, прикрывая глаза.
Лу нужно было подумать, но ничего нормального в голову не приходило.
— Почему бы не передать это дело федералам? — казалось, что он просто размышлял вслух.
— Доган пытался, но они сказали, что пока это не в их юрисдикции, — разочарованно фыркнула Лу.
Конечно, ФБР лишний раз не хотели пачкать свои дорогущие костюмы и скидывали грязную работу полиции, или же Инквизитор был слишком большим игроком на арене.
— Черт, черт, черт, — теперь она хотела биться головой о стол.
— Нам нужно взять тайм-аут и подумать.
— Очень вовремя, потому что Доган как раз запретил мне приближаться ко всем делам, где замешан Инквизитор.
— Теперь мы даже не знаем, к чему он на самом деле приложил руку, — Йонас задумался, — я перелопатил всю доступную информацию, но ничего похожего даже близко нет.
— Потому что он вышел на новый уровень, — зло произнесла Лу, — Корин говорила, что они замышляли что-то крупное.
— Насколько ограбление музея — большое дело?
— А что если он снова отвлекает внимание? — прищурилась Лу, — они напали на диспетчерскую, чтобы ограбить музей. Что если ограбление отвлекает внимание от чего-то побольше?
— Тогда нам нужны ответы сейчас.
— Кажется, я знаю, у кого мы можем спросить, — поднимаясь, сказала Лу, — давай прокатимся.
— Ты уверена, что Хадсон ответит на вопросы? — с сомнением спросил Йонас.
— У Джеффри не было татуировки, но он точно что-то знает.
— Надеюсь, нам позволят поговорить с ним.
— У них нет выбора.
Они не больше не разговаривали. Лу вообще не знала, как вести себя с Йонасом после ограбления музея. Тот день сохранился в памяти эмоциональной кляксой, испортившей ее выздоровление.
Конечно, психотерапевт Лу не считала подавление горя выздоровлением, но каждый лечился, как умел. А Йонас, сам того не осознавая, пробил плотину внутри нее. Лу же оставалось только залатать бреши и попытаться двигаться дальше, каким бы сложным это не казалось.
— Ты не пойдешь, — строго сказала Лу.
— Это еще почему?
— Потому что ты белый коп, — она хмыкнула, — и выглядишь, как привилегированный засранец.
— Допустим, но я не хочу отпускать тебя одну, — Йонас скрестил руки на груди.
— Сторожи машину, я скоро, — хмыкнула Лу.
Места временного заключения, конечно, не походили на пляжи Майами, но все же она сомневалась, что кто-то захочет ее убить прямо здесь. Пройдя стандартные процедуры досмотра, Лу, наконец, позволили увидеть Джеффри.
— Добрый день, — мягко начала Лу.
Кей учил ее быть тактичной и не психовать в первые три секунды беседы, хотя она обычно предпочитала давление, нежели облизывание преступника. Но как бы Лу ни хотела это признавать, Кей в большинстве случаев оказывался прав.
Демонстрируя человеческое отношение, он получал доверие даже самых конченых отморозков. Кей общался с ними на равных, ни разу не показал пренебрежения к любой, даже самой тупой истории, которую им приходилось слышать от подозреваемых.