— Тише можешь?
— Стараюсь… а-а, нафиг! — Руслан прислонился к стене и сноровисто стянул обувь. — Задрали уже эти колодки!
Они подошли к щелястой двери, Вадик откинул засов и в лицо дохнуло свежестью. Класс… Щенок, воспользовавшись моментом, выскочил в летнюю ночь и светлым пятном скрылся в кустах.
— Вот черт! Бобик!.. Тузик!?.. эй, как тебя там, животное! Иди сюда, не бегай, нам Инга уши оборвет! — щенок коротко тявкнул, взбежал на крыльцо и улегся у ног Руслана.
— Смотри, ты ему понравился! — не удержался Вадик от подколки. Руслан поднял зверя на руки и потрепал по голове.
— Я же собачник. Чувствует, мелочь пузатая! — щенок завозился, начал вырываться, шутливо тяпнул его за палец. — Ну кусаться-то не надо… Не надо кусаться! Хорошие собаки не кусаются! Ах, так… — и они затеяли возню. Вадик посмотрел, улыбнулся, достал сигареты.
Ночь выдалась сказочной. Где-то в траве стрекотали кузнечики, кошачий концерт за домом завершился, по-видимому, кровавым побоищем; хриплый истошный мяв быстро удалялся по улице в сторону клуба. Несколько светлячков пристроились прямо на гравийной дорожке, зажгли свои зеленые фонарики. Над крышей дома напротив, горизонт светился мягким рассеянным светом, оттуда к утру собиралось нагрянуть солнце; на фоне светлой полоски бесшумно порскнул силуэт летучей мыши, небо отражалось в лобовом стекле стоящей на дороге обездвиженной «Газели». Романтика.
Щенок все же вырвался из рук Руслана и задал стрекача, нарезая по двору круги.
— Не убежит! — уверенно сказал Руслан, прикуривая от зажигалки Вадика. — Ты смотри, сколько в нем энергии! Ее бы в мирных целях использовать…
Щенка привлек один из светлячков, тот подскочил к огоньку, понюхал — и, видимо, решив, что это вполне может оказаться съедобным, слизнул его с камня, тот даже фонарик не успел погасить. Щенок понюхал еще, что-то учуял и принялся сноровисто раскапывать гравий. Вадик сходил, сгреб его подмышку и принес Руслану.
— Ты у нас собачник — тебе и смотреть за ним. Загони его в дом вообще.
— Шум поднимет. Как это — мы гуляем, а его с собой не взяли?
— Ну тогда держи. Нечего носиться…
Руслан не успел ответить — на улице раздались шаги. Шли несколько человек, топая так, словно были за что-то обижены на эту дорогу. Щенок затих, вслушался и глухо заворчал.
— «… Na ja, und sie sagt: «Ich schulde dir nichts, Sturmbanführer!» «-Nein, ich sage, du bist ungezogen! Komm schon, Fräulein, knie nieder und trainiere».[1] — ночную тишину сотряс залихватский гогот нескольких глоток.
— Eine gute einheimische Frau, man kann nichts sagen! Hier lebt die Schönheit in diesem Haus, nur die Schwelle heiligt jeden Tag, du wirst nicht zu ihr gehen… [2]
— Это что, по-немецки? — вытаращил глаза Руслан.
— Вроде… — И тут до Вадика дошло. Он соскользнул с перил, присел и довольно бесцеремонно стащил вниз Руслана.
— Ты чего, обалдел? Ай, черт, держи!!! — щенок вывернулся и с лаем кинулся к калитке. Руслан дернулся за ним, но Вадик повалил его на крыльцо и зажал рот.
— Тихо!!! — зашипел он. — Совсем башка твоя дурья не работает? Это фашисты! — глаза парня сделались квадратными, но сопротивляться он перестал.
— Wer ist so brav hier?[3] — над забором появились несколько темных силуэтов в характерных касках. — Hund… nicht bellen, Kleiner, du must nicht bellen, wir sind doch Freunde![4] — щенок протиснулся в щель под калиткой и звонко залился под ногами солдат. — Schnauze du Dummkopf! Dieses Biest beisst noch![5]
— Du bist den nein Leichnam, Karl! Es ist natЭrlich, das ser dich anfДllt![6] — говоривший засмеялся.
— Ну, убедился? Это немецкий патруль! — Вадик отпустил Руслана, но тот от изумления не сумел произнести не слова. Поднялся на колени и настороженно застыл, вслушиваясь, Вадик устроился рядом, на корточках.
— Wieso hat sie ihn ins Haus heute Nacht nicht hineingejagt?[7] — прозвучал новый голос, молодой.
— Hat vergessen vielleicht. Na geh' weg Hund! Geh weg, horst du? Ah verddammter KЖtel![8] — темная фигура скинула с плеча автомат и ночной воздух вспорола короткая оглушительная очередь. Прошитый пулями щенок с истошным визгом забился в пыли. Вадик и Руслан мгновенно растянулись на крыльце.
— WofЭr, Karl?[9] — снова заговорил молодой.
— Dieser Hun dist Kommunist bis auf die Knochen. Guck mal, da hat noch ein Angsthasenprchen die Hosen woll. He, Russen! Geht zur SchlДgerei heraus![10] — весело закричал он. Вадик поднял голову — немец стоял у самого забора, лицом к крыльцу. В голове у Вадика пульсировала одна мысль: в своей белой футболке он — прекрасная мишень…
— Wie Schweine? Habt ihr Angst vor der Wehrmachtsolaten? Na so![11] — фашист заржал, прицелился и дал длинную очередь по лежащим.
1
«… Ну вот, а она и говорит: «Я вам, штурмбанфюрер, ничего не должна!» — «Нет, говорю, шалишь! Давай-ка, фройляйн, становись на колени и отрабатывай» — здесь и далее — разговорный немецкий.
2
А хороши местные дамы, ничего не скажешь! Вот в этом доме красавица живет, только вот порог каждый день освящает, не сунешься к ней…
10
Эта собака — коммунист до мозга костей. Да вон еще парочка валяется, штаны испачкали, бедолаги! Эй, русские! Выходи драться!