-Вот, возьми, - снимаю толстовку одним рывком и даю ей прижать к носу, из которого во всю хлещет кровь, заливая округу. –Прижми, это должно остановить кровь. Ну?! Кто еще хочет попробовать у меня что-то отобрать?!
Слышу сзади шаги.
-Алекс, пойдем. Я тебе все объясню, - серьезно говорит Сэм. Эх, жаль, что моя винтовка осталась в палатке. –Давай поговорим спокойно. У тебя приступ, пошли отсюда!
-Отпусти меня! Я вам всем глотки перережу!
Кто-то резко уводит мне руки за спину и сильно сжимает их.
-Алекс, успокойся! – это Джейкоб. Что? Все в сборе? – Пошли отсюда. Представление окончено! Расходитесь и займитесь делом!
3.
Алекс
Джанин лежит на своем матраце, хлюпая носом и продолжая сжимать мою толстовку, которая вся пропиталась кровью. Второй рукой она не отпускает мою ладонь, словно боится потерять сознание, если отпустит.
-Алекс, у тебя был приступ! – кричит Джейкоб, выплескивая мне в лицо кружку холодной воды. –Возьми себя в руки!
-Хочешь, ударь меня? – говорит Сэм, подставляя свое лицо. –Тебе полегчает, обещаю.
Чувствую, как бешеная злость, бурлившая лавой во мне минуту назад, постепенно сходит на нет. Делаю глубокий вдох.
-Вот так, парень, успокаивайся.
Джанин осторожно сжимает мою ладонь.
-Я здесь, Алекс. Все хорошо, -шепчет она, и меня это почему-то успокаивает.
Джейкоб встревоженно ходит вокруг, не переставая кидать на меня странные взгляды.
-Как давно был предыдущий приступ?
Мы с Джанин переглядываемся. Это было, когда я ночью до ужаса хотел перерезатьл всех людей, спящих на полу в медицинском блоке. День назад? Два?
-Один или два дня назад.
-Плохо, парень. Слишком частые и быстротечные вспышки.
-Что это значит? – вот чего мне не хватало, так это плохих новостей.
-Когда приступы приходят слишком часто, это очень плохой знак, - он многозначительно смотрит на меня, а затем выдает на выдохе. -Алекс, твоя болезнь жрет тебя очень быстро.
Джанин сильнее сжимает мою ладонь. А мне нечего ответить.
-Расскажи, что ты помнишь о своей жизни? Как звали твоих родителей? – спрашивает Джейкоб, присаживаясь напротив. Сэм стоит в дверях, готовый, если что, кинуться успокаивать меня.
Силюсь, напрягая все извилины своего мозга, но в какой-то момент осознанию, что ларец пуст. Там ничего нет. Шаришь рукой по дну и ничего не находишь.
-Я…Я не помню…-с ужасом признаюсь, пугаясь все больше и больше.
-Даже приблизительно?
-Помню, что мама – хорошо, папа – плохо. Это все, больше ничего…Наверное, он был не очень хорошим человеком.
Как я мог забыть собственную мать? Неужели Джейкоб прав, и А-2 слишком быстро поедает мой мозг?
-Все еще хуже, чем я думал по началу, - размышляет Джейкоб. –Ты же в курсе, что у всех инкубационный период разный? Кто-то быстрее превращается в животное, кто-то медленнее.
-И что? Со мной-то что?
-Вот ты как раз первый вариант.
-И что это значит?
-Боюсь, у тебя осталось очень мало времени, - мрачно заключает Джейкоб. – Около месяца. И тогда даже лекарство не поможет. Ты вытянул короткую соломинку, дружок.
Вот и все. Вот так просто. Организм решил, что ему проще сдохнуть, даже не дав мне шанса все исправить.
Склоняю голову и пытаюсь сдержать вырывающуюся наружу панику.
-Хорошо, со мной все понятно. Но почему никто не разнял драку? – мне все еще трудно держать себя в руках, чтобы не пойти крушить им всем лица.
Джанин поворачивается на бок, продолжая шмыгать носом. Судя по ее взгляду, она уже ненавидит Сэма и всех, кто населяет этот лагерь.
-Чтобы удержать народ в сплоченности и не позволить всем передушить друг друга, я принял решение разрешить драки, - говорит Джейкоб. - Общественные драки. Когда с кем-то из жителей случается приступ, он может пойти и подраться. Группы, как правило, обговорены заранее, чтобы верзила не пожелал пришибить маленькую девочку. Понимаешь?
-Еще не до конца. Продолжай.
-Группы сформированы из людей, которые подходят друг другу по силе и массе. Даже у девушек есть свои группы. И когда случаются приступы, народ дерется друг с другом, чтобы выпустить пар, чтобы успокоить таким образом свой приступ, -он демонстрирует красный тряпочный браслет. – Приступы приходят внезапно, и не всегда у человека есть возможность искать кого-то одного для драки. Поэтому все разделенные группы носят вот такие браслеты, чтобы отличаться. Если у тебя красный, и случается приступ, ты ищешь любого человека с красным браслетом, и можешь драться с ним.
-А почему нельзя просто сдерживать эти порывы? Неужели это так сложно? У меня иногда получается подавить это безумное желание крови.
Сэм устало вздыхает, словно ему надоело слышать одно и то же в сотый раз.
-Сдерживать себя, как ни странно, вредно. Мы это выяснили наглядным путем. Был у нас один паренек, который по природе был очень тихим, бесконфликтным. И когда его поначалу прошибали приступы, он уходил в лес гулять на полдня, пока не отпустит. А потом однажды настал момент, когда он взял кухонную вилку и ночью собственноручно выколол глаза трем ребятам, что спали рядом. Ему хватило около десяти секунд, пока народ просыпался, чтобы изувечить троих парней.
-Что с ним стало? Вы его убили?
-Нет, зачем? Мы и так все трупы уже. Мы его выгнали. Отвезли на машине далеко с завязанными глазами, высадили и уехали. Как он плакал, как просил простить его. Бешенство внутри, оно словно копится, понимаешь? И потом наступает точка невозврата, когда человеку сносит крышу окончательно.
-Поэтому ты и разрешил драки. С этим выяснили. Что за ставки?
-А почему нет? – спрашивает Сэм. – Нужно же народу как-то развлекаться.
-Что ставят? Деньги? От них же сейчас нет никакого смысла.
-Нет, эти бумажки уже никому не нужны. Раньше ставили на кон порошок Далины, теперь, когда он стал в дефиците, делают ставки своей пайкой на обед. Народ требует хлеба и зрелищ, Джейкоб им это предоставляет. Все счастливы.
-А если во время драки кто-то насмерть прибьет своего оппонента?
-Мы строго следим за этим. Если видим, что драка переходит границы дозволенного спарринга, разнимаем дерущихся. Все просто.
Тереблю в руках деревянную куколку, выструганную мной часом ранее.
-Только вот знаешь в чем проблема, - холодно замечаю Сэму. – Что я больше чем уверен, что у Хлои не случилось никакого приступа. Она специально спровоцировала драку.
Сэм медленно кивает.
-Джанин, можешь рассказать, что произошло?
Она усаживается, подгибая колени под себя. Ее лицо почти полностью покрыто кровью, но черные глаза ясны, как никогда.
-Когда Алекс ушел, - начинает она, обращаясь к Сэму. – Я сидела около наших вещей, размышляя о своем прошлом. В комнату вошла эта дама с двумя девками поменьше. Они о чем-то перешептывались и показывали на меня пальцем. Потом Хлоя отделилась от них и подошла ко мне, требуя отдать ей винтовку Алекса.
-Так и сказала?
-Да, подошла и говорит: «Отдай мне винтовку, она ему все равно не нужна. Сможет добыть еще!». А я послала ее в пешее эротическое путешествие к горам Тибета. Ей это, как ты мог догадаться, не понравилось. Она что-то завопила, схватила меня за волосы и поволокла на улицу.
-Где и началась драка, - закончил за нее Сэм. – Что ж, действительно, она некрасиво поступила.
-Выставьте меня против нее, - заявляю, потирая кулаки. – Посмотрим, куда денется ее храбрость.
-Исключено, пары мальчик с девочкой запрещены для драк. Да и самопроизвольные драки, которые проводятся не по причине приступа, строго караются. Мы следим за своими ребятами и лагерем в целом. Без него, тут все давно бы уже передохли.
-Значит, я сегодня подпортил кому-то день с его ставками. Очень жаль.