Никогда еще мой ужин не был таким… спокойным и тихим.
Я уже не удивилась, когда Реборн разбудил с утра, пнув по направлению к двери, сообщая, что отправляемся мы на пробежку, а потом зарядку. И что после завтрака у нас занятия по итальянскому и лекция о мире мафии.
Только вот после завтрака, который проходил снова в моей гостиной, явно, чтобы не мелькала перед глазами иностранных гостей, к себе вызвал отец. Одну. Реборна с остальными ребятами послала в библиотеку, сказав, что после приду туда на занятия.
Отец сидел в кресле в гостиной на первом этаже в полном одиночестве. Что-то внимательно изучал на планшете, по праву руку на столике чашка с кофе и мобильный телефон.
— Садись, — мужчина, даже не посмотрев на меня, махнул рукой в сторону дивана напротив него.
Вчера, после событий в тренировочном зале, он быстро разогнал нашу шайку, приказав не использовать коробочки вне тренировок или опасности. А Инне вообще запретил пока даже думать открывать ту без должной подготовки и участия взрослого наставника.
Было похоже, что Лебедева раздала всем оружие, не предупредив Занзаса, и его это несколько разозлило.
— Сегодня собери все свои вещи, которые важны и нужны. Сюда ты больше не вернешься. Завтра утром мы возвращаемся в город, ты в школу едешь сразу отсюда, — сухо, не отвлекаясь от экрана, произнес мужчина.
Я нахмурилась, обдумывая, что надо забрать из поместья кроме сменных вещей, которые тут хранились последние два месяца. И надо ли. Это ведь всего лишь безликая одежда, которую я даже не выбирала. Она просто была всегда, когда приезжала. Несколько пар черных и теплых джинс, четыре черных рубашки и два однотонных темных свитера, две пары обуви.
Вообще думала, что отец устроит тут разбор полетов за вчерашнее, и то, как его капитан явно остался мной недоволен, да так, что отправил отдыхать. Но, похоже, Занзас не собирался поднимать тему вчерашнего происшествия.
— Ты продолжишь и дальше перед чужаками, как и перед Вонголой, играть роль моего сына, — говорил он достаточно тихо, но легко уловимо.
Я от возмущения даже рот открыла, но прервала себя. Нет, я и дальше буду парнем. Мне незачем быть девушкой. Но эти слова звучали так, будто собиралась влезть в платье при первой возможности.
— В Италии ты будешь ходить в школу мафии. Я уже подал документы, — спокойно произнес отец и, выключив, отложил планшет на столик. — Школа полупансион, то есть на выходных ты будешь возвращаться домой — с вечера пятницы по вечер воскресения или утра понедельника.
Я вскинула бровь.
— Я не знаю итальянский. И как я там буду жить в своей роли? — насмешливо фыркнула и сложила руки на груди.
Если там полупансион, то, значит, и проживание в общежитии. И, возможно, с разделением душевых и туалетов. В приюте с этим проще было — здание большое, и чтобы не пустовали комнаты, у старших воспитанников было свое небольшое личное пространство. У меня, естественно, тоже была небольшая комнатка. Санузлов было несколько, так что и тут проблем не возникало с посещением.
— Обучение начнется с февраля. До этого времени твой итальянский должен быть на минимальном разговорном уровне. С остальным будет помогать и обучать Реборн. Школу ты должна закончить до шестнадцати лет, за два года. Далее, — он подхватил кофе и откинулся на спинку кресла, теперь полностью смотря только на меня. У него очень тяжелый взгляд. —Проживать ты будешь в общежитии в личных апартаментах вместе со своими Хранителями — Сергеем и Николаем.
В удивлении уставилась на отца.
Парни тоже… со мной уедут?
Занзас будто понял мои мысли и еле заметно кивнул.
Они уже и это все устроили. Но как они смогли забрать Колю? Понимаю, Сергей тоже сирота, его могли взять под опеку, но…
— Николай почти совершеннолетний. Восемнадцать ему будет в феврале. Так что он сам решил уехать с тобой. Для его бабушки — он отправится на подготовительные курсы для поступления в университет, — объяснил мужчина.
— Ясно, — безлико обронила я.
— Джустину Ганауче передал Варии, так что он теперь наш воспитанник. С Инной сложнее, — Занзас нахмурился. — Лебедева отказывается отдавать ее.
Снова вскинула бровь.
Почему я не удивлена? Маргарита во всей красе. Но и Инна может что-нибудь учудить, чтобы отправиться со мной…
Отец допил кофе и отложил чашку на блюдце на столике. В этот момент раздался короткий сигнал телефона. Мужчина быстро прочел сообщение и поднялся с кресла.
— Одевайся и пошли. Нас ждут, — скомандовал он, когда я следом подскочила с дивана.
Ждут? Кто? Куда? Зачем?
Вопросы оставила при себе, лишь мрачно кивнула и направилась в свою комнату за теплым пальто и переодеть обувь.
На улице у лестницы поджидал человек из Службы Безопасности Лебедевой, и он повел нас за территорию особняка в лес. Я держалась за спиной отца, сунув руки в карманы.
Ничего нового в лесу не было, разве что… звуки?
Видимо, мы приближались к цели.
Звук металла, врезавшегося в землю. Тяжелый вздох.
Мерно и методично.
Из-за деревьев показались фигуры людей.
Белая и миниатюрная — Лебедева в любимой шубе, подняла воротник до самого носа и с холодной ненавистью смотрела вперед и вниз.
Чуть в стороне, откинувшись плечом о дерево, явно скучал Суперби, к которому отец и двинулся, а я следом.
Четыре человека из охраны Маргариты сгрудились вокруг ямы, где кто-то и работал. Рядом высилась куча промерзшей земли.
Павел?..
Я замерла в десятке метрах от нашей цели, хмуро смотря, как знакомый парень выкапывал себе… могилу.
Он не заметил меня, так как стоял спиной, погруженный в монотонную работу. Но были заметны бледные руки, изодранные в кровь. Легкий тремор и тяжелое дыхание.
После вчерашних слов Инны, что Павел оказался предателем, я… ничего не почувствовала. Совершенно. Парень был для меня серым и незначительным, шумом на фоне, докучливым и крикливым, который только мешал.
Он не навредил Инне, лишь угрожал. Пытался запугать.
Павел предал свою Семью, и мне, если честно, было даже неинтересно знать, почему.
Главное во всем — он ответственен за похищение Инны.
А ведь я думала, что его судьбу решили еще вчера, не приплетая меня.
Но зачем меня позвали на казнь?
— Достаточно, — холодно сказал один из мужчин, самый старший, с проседью. Начальник Службы Безопасности, стоявший рядом с Лебедевой.
Охрана вокруг Павла засуетилась, один из них отобрал лопату, а сам виновный повернулся к Маргарите, смотря на женщину исподлобья.
Бледный и изнеможенный вид, с темными кругами под глазами. Весь растрепанный и грязный. Он надменно улыбнулся Лебедевой, а потом его взгляд зацепил меня. И парень побледнел сильней, сошел с лица, а в глазах застыла настоящая боль.
Я молча и спокойно смотрела на него, не выражая никаких эмоций.
Да, в принципе, и не ощущала ничего.
Лишь пыталась понять — зачем отец привел сюда. Зачем хотел показать это.
Потому что этот тип привязался ко мне и хотел быть приближенным? А, может, это тоже была часть плана врагов, чтобы выхватить меня? Но не удалось?
Отец будто прочел мысли. Снова. И такая закономерность уже малость напрягала.
— Французский мусор хотел выхватить из-под носа Лебедевой и тебя, когда прознал, что ты ее Небо, — спокойно произнес Занзас, рядом с которым я и стояла. — Но в последний момент поменял план, как только до него дошла новость, что ты мой ребенок.
— Значит, все время это была попытка подобраться поближе ко мне? — задумчиво заключила я, вспоминая навязчивость парня.
Павел определенно слышал, о чем мы говорили, и в его взгляде от этого рождалась обреченность.
— Верно, — согласился отец. — Ты ощущал лживую натуру этого мусора, поэтому и не переносил его.
Из-за Пламени? Оно чувствовало обман?
Хм-м, если все время Пламя различало ложь людей, от этого я раздражалась и злилась на них, ненавидя, опять же из-за особенности силы…