У нас очень мало времени.
— Седрик, собери волков, делай что хочешь, но к завтрашнему вечеру ты должен быть полон под завязку и зеленой и черной, — я не узнала собственный голос.
— Ясно. Сделаю.
— Даже если он хлебнет белого, это не убьет его сразу, лишь ослабит. Тебе все равно придется драться, и драться оружием. Умеешь?
— Да, — хищник довольно оскалился, предвкушая битву.
— Во сколько Совет?
— Через час после заката.
— Нет. Собери всех за два… нет, все же за час до захода. А мы с тобой встретимся за два. Там же…
— Хм… Хорошо.
Он пошел к двери, но вернулся и стремительно обнял меня, с силой прижав к себе, поцеловал в щеку и тут же ушел, пока я не успела ничего сказать. Что это было? Я выбросила все лишние мысли из головы. И принялась вызванивать своих мужчин.
Утро следующего дня я встретила в одной постели, полдень в другой и до вечера нежилась то в сильных руках массажиста, то просто подставив солнышку обнаженное тело, изгнав даже тень тревоги, превращая силу плотского желания в радость жизни и полное, безусловное довольство всем, что существует на этой земле. Я отдала излишек белой силы воде, над мисочкой переливая ее из ладошки в ладошку, она щекотала и разлеталась веселыми искрящимися брызгами, мы смеялись вместе, я и вода.
Совет собирали в неприметном административном здании, принадлежащем Седрику, днем там трудились люди, а охранниками и вахтерами были волки. Встретивший меня волк повел себя как-то странно, не глядел на меня, не приближался и все норовил как-то скукожиться.
— Что ты чуешь? — Спросила я.
— Вы звените так, что…так, что больно, — закончил он.
Я забыла надеть щиты. Мда… Ну что тут скажешь…
Я села на первый попавшийся стул в коридоре и сосредоточилась плетя зеленый шлем и кольчугу, представляя будто меня плотно оплетают виноградные лозы, становясь моими доспехами.
— А теперь что ты чуешь? — спросила я у волка, который послушно ждал меня в нескольких шагах.
Он опасливо принюхался, и покрутил головой, пытаясь уловить звук.
— Сейчас вы как леди Ауэ, только намного тише.
— Отлично, — и я счастливая, что возможно фатальное упущение было исправлено, пошла к Седрику.
Он ждал меня в зале Совета, по сути это был зал для презентаций с маленькой сценой и трибуной. Перед советом стулья зрителей раздвигали полукругом, по большой дуге, чтобы никому из пришедших не пришлось пускать кого-то себе за спину. Седрик стоял у окна как полководец перед картой, когда я вошла, он оглянулся и впился в меня vis-взглядом, я сделала тоже самое. О! Он был полон и не просто полон, он бурлил — силы были собраны внутри и на большой скорости бежали по венам и артериям. Отлично.
Он тоже разглядел, насколько я полна под щитами.
Мы рассмеялись. Он злым смехом воина, пьяного силой перед битвой, а я веселым довольным смехом ребенка. Мы шагнули друг к другу, обнялись и поцеловали друг друга в щеки.
— Этот вечер — наш, — произнес Седрик как заклятье.
— Да, — скрепила я.
Мы какое-то время стояли в объятиях друг друга, это было восхитительно, наши силы соприкасались, но не враждовали, не пытались переварить друг друга, а ласкались и пробовали друг друга на вкус, пробовали слиться. Не знаю почему, но я рискнула — пришло некое понимание правильности происходящего, и я рискнула — открылась для его силы, впуская ее в себя. Седрик от удивления на мгновение притушился, но потом отпустил свою силу, позволив ей делать, то что она считала нужным. Мы оказались в коконе, чуждые силы пронизывали и меня и его не причиняя вреда, наоборот в голове у меня прояснилось, я опять стала взрослой, а не маленьким ребенком, но это не мешало мне оставаться все в том же расслабленно радостном состоянии, а у Седрика исчезло легкое безумие из глаз. Мы попытались аккуратно разъединиться, медленно втягивая в себя свою силу, при этом размыкая объятия и отстраняясь, нам это удалось. Когда мы вновь стали сами собой, Седрик быстро и мимолетно чмокнул меня в щеку, похоже, это входит у него в привычку, пока что я ничего не имела против.
— Возьми, это тебе, — сказал он, протягивая мне рукояткой кинжал длиной чуть меньше локтя. — Он простой, не серебряный, — как бы извиняясь, добавил он.
— Угу, — я приняла оружие, раздумывая, где бы его разместить. Жаль что кинжал не серебряный, но и такой может пригодиться.
И тут мы услышали приглушенные крики… Вампы. Много вампов. Больше чем за час до заката. Я так и знала…
Седрик зло взрыкнул и метнулся к ножнам и кобуре, лежащим в паре шагов. Пистолет. Отлично.
Я открыла сумочку и достала свое оружие — глиняную немецкую кружку с крышкой.
— Что это? — в удивлении спросил Седрик.
— Вода! — с улыбкой ответила я. Мой соратник зло оскалился, он все понял.
Вампы ворвались в зал, их было семеро. Абшойлиха легко было отличить по огромной давящей силе, остальные шестеро были его детьми. Связь между ним и остальными была такой, что глядя на них vis-зрением виделся черный со всполохами багрового монстр — большое пятно-центр Абшойлих и щупальца — его дети.
— Ух ты! — проскрежетал мерзкий голос, — У тебя и жена есть, как это ты умудрился ее спрятать? Такую зелененькую красотку? Дочь дриады небось? — и раздался мерзкий скрежещущий звук, наверное смех.
— Зелено-беленькая… Она не сможет развлекать меня так долго как твоя волчица.
— Не слушай его, Седрик — тихо приказала я.
— Не слушаю, — получила я безмолвный ответ.
Вампы окружали нас, отшвыривая стулья, я смотрела только vis-зрением, Седрик тоже. Я очень хорошо чувствовала его, почти читала мысли, думаю, он так же знал, что происходит со мной. Мы отступили к стене за сценой, вынуждая вампов взять нас в полукруг. Абшойлих что-то стрекотал, но его слова не доходили до сознания, судя по тому как двигалась чернота внутри него и других вампов они изменяли свои тела, пытаясь нас напугать. Это я прочитала еще в своих фотокопиях, что общаясь с вампом лучше смотреть на него vis-зрением, чтобы он не мог обольстить красотой или напугать жутким уродством.
Наконец они выстроились полукругом, считая что загнали нас, я все это время прятала кружку выставляя руку с кинжалом.
Сейчас! Я крутнулась разбрызгивая воду так чтоб попало на всех.
— Люмене глорис! — радостно крикнула я, вкладывая силу в эти два слова. Я б могла крикнуть хоть «Happy birthday», но именно на «Люмене глорис» у меня была выработана генерация белой силы.
Вода, ставшая одним целым со мной, откликнулась на призыв и из брызг-искорок превратилась в яркое пламя, ослепляя вампов и прожигая в них сквозные дыры.
Раздался яростный вой, черные щупальца корчились, пытаясь затянуть чернотой полученные от света дыры и не могли. Те, кто был с моей стороны, осели на пол и конвульсивно дергались, со стороны Седрика получили меньшую дозу и пытались все же ринуться в бой. Он выстрелил, а затем пустил в ход меч, дерясь сразу с тремя или уже двумя, и тут… Центр этого черного монстра — Абшойлих, стоявший поодаль позволяя своим выкормышам делать грязную работу, ринулся на нас, вернее на меня.
Каким-то чудом я ухитрилась совместить vis-зрение и обычное, при ближнем бое все же нужно четко видеть противника, а не размытое очертание его ауры. Абшойлих был действительно омерзителен, он сочетал какую-то извращенную, уже саму по себе мерзкую, красоту с уродством бешеного зверя. Маленький рост, как у пятнадцатилетнего, узкое лицо с высокими скулами, тонкий прямой нос точеными ноздрями, огромные желтые глаза, тонкие губы и рот полный острых зубов как у акулы. Все это отпечаталось в моей памяти за доли секунды. Ни у кого я не видела ни до, ни после, такого безумно-ненавидящего лица. К счастью, я хорошо поработала над собой в тот день и воспринимала все не эмоционально, как будто смотрела фильм в кинотеатре, ему не удалось меня напугать. На одних инстинктах я убралась с его дороги, заскочив за спину Седрику, который смог упокоить одного и теперь наших врагов было четверо — двое из тех с кем дрался Седрик, один все же оклемался после моего окропления и Абшойлих…