Она всегда была хладнокровной, даже в детстве.
Света почти не было. Сквозь трещину в скальной породе пробивался тоненький лучик, которого было достаточно для того, чтобы различить очертания предметов вокруг. Позади мальчика находилось что-то наполовину погребенное среди камней, расколотое и искореженное от неимоверной силы удара, по неровному полу было разбросано битое стекло.
Свет отражался от тысячи восьмидесяти шести осколков.
Он задался вопросом, имело ли это значение, и решил, что нет. Значение имело то, что воздух был пригоден для дыхания, в пределах допустимой нормы, а гравитация немного меньше… меньше чего? Что означает «стандартной земной»? Он пока не мог сосредоточиться, но понимал, что такое гравитация, и при необходимости смог бы расписать множество длинных уравнений по вычислению ее силы и эффекта, но это была лишь крошечная частичка массы информации, которая была небрежно рассыпана у него в голове, словно стеклянные осколки на полу.
Воздух был перенасыщен азотом.
Откуда ему это известно? Он сделал еще один глубокий вдох, но пришел к тому же заключению. Он просто знал об этом, как и о повышенной концентрации углекислого газа. Оба эти факта кружились у него в голове, пока он не сопоставил их, и на поверхность не всплыл вывод.
Искусственная атмосфера.
Это заключение не было окончательным, но казалось верным, особенно учитывая иные климатические факторы, с которыми столкнулось его тело после пробуждения в этом темном месте. Рядом определенно работал генератор. Он чувствовал электромагнитные возмущения, испускаемые его контурами.
Источник света стробировался на определенной волне, резонирующей с контурами генератора. Благодаря этому он догадался, что электричество для освещения вырабатывалось генератором, и это подтверждалось также анализом спектра света, падающего на улучшенную сетчатку его глаз.
Это было довольно тревожно.
Он совершенно не помнил это место. В действительности ему вспоминалось лишь приятное тепло, приглушенное фоновое жужжание и щелчки, а также тусклый свет, пробивающийся сквозь жидкость. Совсем не это холодное, сухое, темное место.
И голоса, беспокойные, сумасшедшие голоса, обволакивающие границу памяти. Он не помнил, о чем шел разговор, но после него осталось лишь странное чувство неприятия и недоверия.
Уровень влажности также был довольно высоким. В сочетании с низкой температурой, он был вынужден заключить, что находится недалеко ото льда. Он заметил, что его дыхание оставляет в мерцающих лучах облачка пара. Он вспомнил о слухе и удивился, что не обратил на него внимания раньше.
Поблизости раздавались звуки — звуки, которые не казались искусственными и напоминали ему о регулярных осмотрах, пока он рос и учился. Человеческие звуки.
Голоса.
Он понимал сущность языка и знал семь тысяч шестьсот сорок один язык, диалект, жаргон и наречие со всех уголков Старой Империи. Он не понимал, почему знает их, но попытался определить, к какому из языков принадлежали доносящиеся слова. У них был пан-саннамический акцент, но отрывистое звучание. Ему не удалось распознать точную субветвь наречия, но это не помешало выработать понятное восприятие.
Вскоре он смог разобрать, о чем шла беседа, и стал слушать.
— По меньшей мере четыреста покойников.
— На четыреста голодных ртов меньше, — произнес другой голос. — Вот как они считают.
— Эти дуговые буры не годятся для ледовых работ, — отозвался еще один. — Подобного следовало ожидать.
— Прекратить трепаться и за работу! — выругался новый голос, наполненный мнимой властностью. Он ощутил за горячностью дрожь, тень страха, таящегося в подсознании говорившего.
Затем раздался пронзительный визг, и в крошечную щель ворвался мерцающий красный свет, в то время как скальная порода начала вибрировать чуть сильнее.
Он ждал, настороженный, но заинтригованный.
Лазерный бур неизвестного ему дизайна подбирался все ближе. Наконец камень раскололся, и в полость хлынул свет. Он мгновенно оценил открывшееся зрелище. Группка людей, одетых в поношенные синие спецовки — семеро мужчин и три женщины — управляла лазером, пятеро направляли его рабочую часть, в то время как остальные находились в гусеничной тележке позади. Их возраст было невозможно определить, его стерли явные признаки голодания и тяжкого труда. Морщинистая обветренная кожа, растрескавшиеся губы и впалые глаза делали людей намного старше, чем они были.