С рабочими также был ребенок. Девочка, цепляющаяся за ногу одной из женщин в тягловой тележке, толкавшей бур. У крохи были длинные светлые волосы и узкое личико с пухлыми губками и ярко-голубыми глазами. Она казалась маленькой и хрупкой, словно сосулька. Как и все остальные, девочка была покрыта каменной пылью, но стерла ее со лба тыльной стороной ладони, открыв болезненно-бледную кожу.
Все они как один прекратили работать и пораженно смотрели на него. Он быстро пришел к выводу, что рабочие не рассчитывали найти его, и задался вопросом, почему его присутствие здесь было неожиданностью. Это был еще один волнующий его вопрос.
— Чего встали? — из-за рудной тележки вышел еще один мужчина, более крупного телосложения и упитаннее, чем остальные. Он носил темно-синие штаны и куртку, покрытые легким слоем пыли. Обут в прочные ботинки, на носках и пятках оббитые металлом. Лицо было скрыто тонированным визором шлема, в руке держал плеть, рукоять которой была достаточно тяжелой, чтобы играть роль дубинки. Человек резко остановился, также увидев то, что находилось в только что открытом кармане залежи.
— Какого…?
Одетые в спецовки с инструментами взрослые начали о чем-то перешептываться между собой, слишком быстро, чтобы он мог понять их. Человек с плетью, с мнимой властностью в голосе протолкнулся вперед. Маленькая девочка спрыгнула с тележки и зашла в полость кармана.
— Назад, — приказал мужчина в форме и схватил девчушку за волосы, чтобы оттащить от бреши.
Он решил, что ему не нравится человек с плетью. Крик девочки был наполнен болью и страхом, врывался в его мысли, будто раскаленный нож, которым касаются обнаженного нерва.
Он встал и пошел к людям, которые отшатнулись от него, все еще перешептываясь и бормоча от страха. Человек, причинивший вред девочке, стоял на месте, оттолкнул малышку в сторону. Страж метнулся вперед, чтобы схватить его, но двигался так медленно, что уйти от вытянутой руки было проще некуда. Мальчик ловко увернулся от стража, обеими руками ухватил его за запястье и с легкостью сломал, вызвав у мужчины болезненный вой.
Злобный человек попятился с безвольно повисшей рукой, замахнувшись плетью в другой. Увенчанный шипами конец ринулся вперед, но мальчик с легкостью уклонился и схватил его в кулак. Человек истерично засмеялся и дернул плеть, чтобы свалить его. Мальчик устоял, расставил шире ноги и дернул оружие на себя, тем самым вывихнув стражу руку. Так и не разжав хватку, страж взлетел в воздух и рухнул на землю перед другими людьми.
Подойдя ближе, мальчик заметил в глазах рабочих смесь удивления, ужаса и надежды. Несмотря на текущие по замызганному лицу слезы, маленькая девочка улыбнулась ему. Ему вдруг захотелось порадовать ее, подарить ей что-нибудь и заверить в том, что все будет хорошо.
— Как тебя зовут? — спросила она. — Меня зовут Настури. Настури Эфрения.
Он схватил облеченную в шлем голову стража, резко оторвал ее и протянул девочке, которая рассмеялась, хотя взрослые закричали от паники. А затем увидел свое отражение в визоре и понял причину их тревоги.
Он был обнажен и одет в тело мальчика, не старше Эфрении. Его снежно-белая кожа была заляпана кровью, забрызганное багрянцем лицо окаймлено копной угольно-черных волос, глаза были совершенно черными, темнее ночи.
Он принялся искать ответ на вопрос девочки, с нагих рук капала кровь. Лишь один из них казался подходящим, всплывший из глубин эмбрионной памяти.
— Девятнадцатый, — произнес он. — Я — номер девятнадцатый.
— Ничего не обнаружено, лорд, — доложила Эфрения. — Слабое фоновое эхо на тэрионских частотах, минимум пятидневной давности.
— Враги? — спросил Коракс, стиснув спинку командного трона.
— Обнаружено еще шесть кораблей — предположительно фрегаты, лорд, — добавила женщина. — Два ударных крейсера и один боевой. Насколько мы можем определить, все используют протоколы Несущих Слово. Они направляются в сторону границ системы.
— Оставаться здесь слишком опасно, — отозвался с галереи Агапито. — У Исствана-4 находится тридцать восемь кораблей.
— Тэрионцы погибли, — сказал Соларо.
— Увы, но это так, — с печальным лицом прошептал Валерий. Он бросил взгляд на Брана, а затем перевел его на примарха. — Надеюсь, об их жертве не забудут. Как только мы вернемся на Освобождение, я составлю список имен и званий.
— Не сомневайся, они будут почтены, — заверил префекта Коракс. Темные глаза примарха блестели от света экранов на стенах и пультах управления стратегиума. — Их жертва не будет забыта. Они будут отомщены.