– Ты еще не готов, – сказал Чиун.
– Для тебя – нет. Для того, что мне предстоит сделать, – да.
– Первый шаг в вечность – это неправильное дыхание.
– У меня достаточно мастерства.
– Достаточно мастерства? Достаточно мастерства? – возмутился Чиун. – Достаточно мастерства для того, чтобы ударить кого-нибудь по башке кирпичом. Достаточно мастерства для того, чтобы выстрелить из пистолета. Ты – Синанджу, а не... а не какой-то там гангстер в униформе.
– И все-таки я белый, папочка.
– Судя по твоим словам – да.
– Разве не ты сам говорил, что императоры неспособны отличить совершенство от утиного помета? Что все, что им надо – это насадить очередную голову на кол на стене дворца?
– Да, но для нас это небезразлично. Нам небезразлично то, что мы есть. И кроме того, в этой стране никто не насаживает головы на кол. Это страна сумасшедших. Правители тут стыдятся своих ассасинов.
– Верно, папочка. Мы – секретная организация.
– Вот видишь. Ты стыдишься того, что ты делаешь. И это вина сумасшедшего Смита. В любой цивилизованной стране он бы воспользовался моей помощью для того, чтобы открыто провозгласить себя императором. Он бы вывесил головы своих врагов на стене дворца, чтобы всем показать свою силу. Но нет – мы должны таиться, как преступники.
– Верно, папочка. Таиться, – мило улыбнулся Римо.
– Только червяку нравится жить под камнем, – продолжал Чиун.
– У меня нет времени с тобой спорить, папочка. Мне пора.
– Куда? Зачем? Убрать соперника, претендующего на трон и тем самым вписать новую страницу в славную историю Синанджу? Как мне отразить в моем труде все те глупости, которые ты совершаешь? Написать, что ты доставляешь посылки? Или что ты наблюдаешь за работой механизмов, как раб, прикованный к колодезному вороту? Какое новое оскорбление для искусства Синанджу нас ждет?
– Я должен обеспечить правдивые показания свидетеля.
Чиун свернул свой свиток и завинтил крышку чернильницы.
– Вы все сумасшедшие. Все. Если императору Смиту нужно, чтобы судья принял то или иное решение, почему он просто не купит судью, как это делается во всех цивилизованных странах?
Римо уже упаковал все, что ему было нужно в дорогу. Все – то есть пачку наличных денег, которые он сунул себе в карман.
– Именно против этого мы и боремся, – заметил он.
– Почему? – не понял Чиун.
– Все дело в конституции, папочка, и у меня сейчас нет времени все это объяснять.
Чиун пожал плечами и спрятал свои длинные тонкие пальцы под кимоно. Он никогда не сможет объяснить это в истории Синанджу. Вот перед вами клочок бумаги, и он свят для Смита и для Римо. Сам факт существования того, что они называют своей организацией, нарушает то, что написано на этом клочке бумаги, и все же организация была создана для того, чтобы этот клочок бумаги охранять. А следовательно, все должны хранить тайну о том, что они делают. От белых много чего можно ожидать, но это совсем непонятно. Римо утверждает, что у Смита нет планов стать императором или, как они здесь говорят, президентом. Но если у него нет таких планов, то каковы его истинные планы? Уж во всяком случае – не защита священного клочка бумаги. Ведь она даже не украшена никакими драгоценностями. Он видел ее однажды – она была в стеклянном ящике.
– Это она? – спросил тогда Чиун, разглядывая простой кусок старого пергамента.
– Это она, папочка, – подтвердил Римо с гордостью.
– За нее погибло много людей.
– А кто их всех убил?
– Тоже очень многие. В основном – люди, желающие уничтожить Америку.
– Ты хочешь казать, что если этот клочок бумаги сгорит, то Америка перестанет существовать? Значит, это магия. Магический клочок бумаги, который хранит Америку.
– Да. В некотором роде. В определенном смысле, да, – ответил Римо.
Чиун помнил, какой счастливый вид был у Римо, когда он произносил эти слова. В самом деле счастливый. И он не лгал. Римо никогда не лгал. Пугающая характеристика для человека – вроде как неспособность мигать, но тем не менее эта черта была присуща Римо.
И стоял тогда Чиун перед стеклянным ящиком в доме, построенном белыми, и слушал, как Римо со счастливым видом рассказывает ему сказку о клочке бумаги и утверждает, что написанные на нем слова управляют Америкой.
Но нигде в бумаге не было никаких упоминаний ни о королях, ни об императорах. Нигде. Все, о чем говорилось в бумаге, касалось того, что правители не имеют права делать по отношению к своим подданным. Римо прочитал примерно с полстраницы о правах граждан, и Чиун извинился и попросил его прервать чтение. Если бы Римо сказал еще хоть полслова в том же духе, Чиуна бы вырвало.