Барри оперся руками о столик в прекрасно освещенной зале, окна которой выходили на великолепную усадьбу Доломо. Он уже вынашивал планы купить у них эту усадьбу, когда они окажутся за решеткой, и превратить ее в новый жилой комплекс. Здесь достаточно места даже для того, чтобы построить аэропорт, если понадобится.
– Дайте-ка я сообщу вам, двоим счастливчикам, что они собрали на вас. Просто так, на случай, если вы думаете, что ваши фокусы-покусы, приносящие столько денег, могут творить чудеса. Во-первых, у них есть аллигатор в бассейне того журналиста. Это – вещественное доказательство А. У них есть великолепная свидетельница, одна из ваших бывших Сестричек, которая утверждает, что вещественное доказательство А – это та самая штука, которую вы, Беатрис, велели ей сунуть в бассейн. Поскольку вам не удастся представить это как заботу о сохранении дикой природы и поскольку никто и никогда не поверит, что аллигатор перебрался из своего дома во Флориде в бассейн журналиста, привлеченный его отрицательной энергией, то у любого здравомыслящего жюри останется единственный вариант вердикта: покушение на убийство.
– Это была идея Рубина, – заявила Беатрис, представив все свое очарование, упакованное в открытую майку и слаксы.
Она знала, что Глидден точит зубы на ее недвижимость. Одна из последовательниц Рубина, кинозвезда, недавно уже получила предложение стать инвестором будущего жилищного комплекса. Глидден уже конкретно планировал совершить эту сделку. Но Беатрис не сообщила ему, что знает.
Она просто сказала, что если он проиграет дело, то его дети будут сварены в масле. Живьем.
Он заявил, что может отказаться вести дело. Она сказала, что всего лишь шутит. По большей части. Она очень кокетливо хихикала, говоря это. Барри Глидден вовсе не считал это достаточным поводом для веселья.
– В “Танце планеты Аларкин” существо, очень похожее на крокодила, убивает людей, от которых исходят отрицательные колебания, – заметил Рубин. – Животные чувствуют такие вещи. Их инстинкты значительно чище, чем извращенные продукты деятельности человеческого мозга.
– Его не интересуют твои книги. Рубин. Его интересуют деньги. Правильно? – спросила Беатрис.
– Меня интересует закон. Вы сажаете аллигатора в бассейн человеку, которого собираетесь убить. Я уже сколько раз говорил вам, Беатрис, что не из каждого дела вы можете выбраться с помощью угроз, членовредительства, денег, силы, ножа. Рано или поздно наступит время, когда мир доберется до вас. За этого аллигатора вам придется заплатить. Мы можем признать вину и подать ходатайство, и при хорошо поставленной защите скостить срок до шести месяцев. Это очень мягкое наказание за покушение на убийство.
– Никаких признаний и никаких ходатайств, – заявила Беатрис.
– Я не смогу заставить никого из присяжных поверить в этот вздор об этих ваших отрицательных колебаниях. Если вы не признаете свою вину, то придется оттрубить очень долгий срок. Присяжные не читают “Танцы планеты Аларкин”. А если бы и читали, то не поверили бы.
– Их внутренний пораженческий механизм запрограммировал их на неверие, – глубокомысленно изрек Рубин.
– Рубин, вы не платите налоги вот уже двадцать лет. Ни один суд присяжных никогда не признает, что ваш первейший долг – это долг перед Вселенной. Они-то сами платят налоги на поддержание канализации, национальной безопасности, полиции и многого-многого другого, что и составляет цивилизацию.
– Мы ведем религиозную деятельность, – возразил Рубин. – Религия налогом не облагается. У нас есть право отстаивать свою свободу от посягательств правительства.
– Это все не очень-то похоже на церковь, – заметил Глидден, обводя взглядом расстилающийся вокруг роскошный калифорнийский пейзаж.
– А вы когда-нибудь видели Ватикан? – поинтересовалась Беатрис.
– Вы что, сравниваете себя с римско-католической церковью?
– Они существуют чуть подольше нас, – сказала Беатрис, – но их тоже в свое время преследовали.
– А мы предоставляем еще два таинства – святой анализ характера и благословенный успех на земле. Конечно, они были тут чуть подольше, – изрек Рубин. – Но в масштабах времени две тысячи лет – этот ничто.
– Не знаю, кто из вас больший псих, леди, думающая, что можно угрожать чем угодно и кому угодно, или вы с вашими бредовыми сказками.
– Деньги у нас не бредовые, – заявила Беатрис. – Чеки мы выписываем вполне реальные.
– Слушайте. Я всего лишь человек. У меня есть свои слабости. Присяжные – тоже люди. У них тоже есть свои слабости. Но не надо недооценивать силу их убеждений. Они могут не поверить в отрицательные колебания. Большинство из них не поверит в существование планеты Аларкин. Но они верят в существование президента Соединенных Штатов. Вы что-нибудь хотите сказать по этому поводу, Беатрис?