— Римо, вспомните все, во что вы верили. Не бросайте вашу страну в такой момент.
— Извините, Смитти. Я кое-чему научился, когда потерял память. Моя страна бросила меня. Она больше не стоит того, чтобы ее защищать. Прощайте, дорогой. Было забавно с вами работать. Но теперь все кончено.
Смит услышал какой-то щелчок — переговорное устройство отключилось. Очевидно, Римо его сломал.
На Харбор-Айленде Римо швырнул остатки переговорного устройства в Атлантический океан, а патрульные суда тем временем брали курс прочь от острова и самолеты ВМС садились на палубу авианосца, тоже готового к отплытию.
— Мы победили! — ликовала Беатрис. — Мы всех разгромили.
— Вы и в самом деле отрицательная сила вселенского противодействия? — спросил Рубин у темноглазого мужчины, причинившего ему столько хлопот.
— Это верно, — ответил за Римо Чиун. — Я многие годы упорно трудился, чтобы искоренить в нем отрицательные начала, но только вам удалось верно определить их.
— Я так и знал, — сказал Рубин. — Вы — отрицательная сила, преследующая мою положительную силу.
— Я хочу, чтобы сейчас он попреследовал меня, — заявила Беатрис.
— Подождите, — сказал Чиун. — Если мне предстоит служить вам как следует, то я должен признаться, что ваши слуги недостойны столь милостивой и восхитительной королевы.
— Это была идея Рубина — провозгласить меня королевой. Пресса на это клюнула. А мне тоже в общем-то понравилось.
— Вы — королева, — пропел Чиун. — Увы! — я столь долгие годы работал на этих сумасшедших. И только вы одна показали мне, что значит — настоящая королева. Вы верите в месть и цените ее, как я вижу.
— Не месть, — возразил Рубин. — Справедливость.
— Это лучшая разновидность мести, — заметил Чиун. — Позвольте мне узнать, кто ваши враги, чтобы бросить их к вашим ногам и чтобы они ползали на коленях и молили вас о пощаде.
— В нем что-то есть, — заметила Беатрис.
— Не знаю, не знаю, — покачал головой Рубин. — Слишком уж долго они сдавались.
— Мы не сдались, — возразил Чиун. — Когда человек перестает служить дуракам и переходит на службу к тем, кто понимает, как устроена Вселенная, это не значит, что он сдается. Мы ведь могли вас убить, но тогда мы остались бы без монарха, а что такое ассасин без, монарха!
— Может быть, вы мне просто зубы заговариваете, чтобы я отказался от мысли погубить западную цивилизацию? — сказал Рубин.
— Я никогда не был о ней высокого мнения, — ответил Чиун.
Рубин судорожно вдохнул воздух и принял очередную таблетку успокоительного. День сегодня выдался на редкость долгий и трудный.
— Как вы делаете то, что вы делаете? — спросил Рубин.
— Как вы все это проделываете? — спросила и Беатрис.
— Ваши Величества, — снова запел Чиун. — Ваш путь не должен быть ни беспокойным, ни трудным.
— Меня сейчас вырвет, — сказал Римо по-корейски.
— Заткнись, — ответил ему Чиун на этом же языке.
— Ты мои, юноша, — заявила Беатрис, пытаясь схватить Римо за локоть.
Локоть все время увертывался от ее пальцев.
— Скажите ему, чтобы не дергался, — сказала Беатрис. — Я королева и имею право иметь любого в своем королевстве.
— Вот они — твои высокие стандарты искусства ассасина, папочка. Знаешь, как называются такие услуги? — спросил Римо по-корейски.
Чиун ответил тоже по-корейски:
— Ей на самом деле наплевать на твое тело. Все, что ее интересует, это ее собственное тело. Удовлетвори ее.
— Мне противно даже прикасаться к ней.
— А от тебя ничего больше и не требуется — только прикоснуться.
— Ну, так сделай это сам, — сказал Римо. — Я твой сын. К такому занятию ты готовил своего сына?
— О, ядовитая змея, как смеешь ты валить всю вину на старших, как можешь ты упрекать в нарушении моральных норм того, кто дал тебе все, что ты знаешь и умеешь, кто спасал тебя от смерти бессчетное количество раз, — заявил Чиун и отказался обсуждать с Римо хоть что-нибудь ещё.
Мальчику предстоит еще многому научиться.
— О всемилостивая королева, позвольте мне пробудить в вашем теле те чудеса, которые в нем таятся, — обратился Чиун к Беатрис.
— Благодарю вас, — облегченно вздохнул Рубин, понявший, что на сегодняшний день он с крючка сорвался.
Но к его удивлению, старик-азиат не стал никуда уходить с крыши командного пункта, а просто легонько потер Беатрис запястья. Как мог заметить Рубин, у Беатрис был сильнейший в ее жизни оргазм.
— Семь. Семь. Восемь. Девять. Десять, десять, десять, о-о-о-о-о, десять! — визжала Беатрис. — Десять, десять. Десять!
— Меня сейчас вырвет, — сказал Римо.
— А тебе, моя сладкая малышка, это понравилось? — хихикнула Беатрис и попыталась ущипнуть Чиуна за щеку.
— А вам, ваше величество, приходится так страдать из-за неправильного дыхания, — обратился Чиун к Рубину. — Но это можно поправить.
— Ничего страшного. Займите Беатрис, и у меня не будет к вам никаких претензий.
— Нет, — возразил Чиун. — Вам надо познакомиться с искусством Синанджу.
И с этим словами он сунул руку под тонкую белую рубашку Рубина — рубашку с дополнительным карманом для таблеток.
Рубин дернулся и напрягся. И выпучил глаза.
— Что это такое в воздухе?
— Вы дышите, — сказал Чиун.
— Правда. Дышу. Дышу полной грудью и чистым воздухом. В последний раз я так дышал накануне того дня, как спрятался за сараем, чтобы выкурить первую в жизни сигарету, — сказал Рубин.
Чиун низко поклонился. Римо отвернулся и вперил взгляд в океан. Ему очень хотелось, чтобы самолеты вернулись и разбомбили тут все. Когда он напал на Чиуна, напал, разумеется, не имея ни малейшего намерения причинить ему вред, а потом потерпел поражение, ему пришлось согласиться пойти вместе с Чиуном на службу к Доломо.
Чиун пообещал, что все будет в порядке. Римо очень бы хотелось знать, что значит — “в порядке”. Римо сказал, что надо спасать мир. И Чиун пообещал, что не будет ставить Римо в дурацкое положение. И вот теперь он пресмыкается перед этими самодельными королем и королевой.
И Римо понимал, насколько глубоко в нем сидит его американство. Он всех королей и королев считал мошенниками. И именно поэтому они нуждались в ассасинах — чтобы держать родичей в узде, а себя — на троне. Должен же быть какой-то лучший способ избрания правителя, чем случайности рождения или мошенничество, в котором ныне участвует и Чиун.
Но Римо вовсе не был готов к тому, что он увидел сейчас. Рубин хотел знать, как у Чиуна это получилось. Чиун начал рассказывать ему про истинные возможности тела. Рубин сказал, что он неплохо разбирается в этом.
— Значит, вы сможете обучиться принципам Синанджу, — сказал Чиун. — Вы должны знать Синанджу. Ваши солдаты должны знать Синанджу. Иначе вам никогда не выбраться из этой ловушки.
— Нельзя обучить искусству Синанджу живой труп, — заметил Римо по-корейски.
— Что это за язык? О чем вы разговариваете? — поинтересовалась Беатрис.
— Он сказал, что вы очень красивая, — ответил Чиун.
— А мне казалось, что я ему не нравлюсь. Он бы за это, конечно, сурово поплатился, но все же мне казалось, что я ему не нравлюсь.
— Как можно не любить такую грациозную королеву? — удивился Чиун.
— Рубин, дай этому человеку все, что он попросит. Нам надо получить как можно больше Синанджу, что бы это такое ни было. Побольше и получше. И по утрам тоже.
— Вы здесь в западне, — сказал Чиун.
— Вовсе нет. Это весь мир в западне. Вы когда-нибудь слышали про Кулсарк в штате Небраска?
— Разумеется, нет, — ответил Чиун.
— Я избрал этот город, потому что там открытый водоем, из которого город снабжается водой. Я нанес удар по городу два дня назад — просто в качестве демонстрации силы, но никто этого не заметил, потому что никому не было дела до какого-то там Кулсарка в штате Небраска. Сработало великолепно. Лучше, чем нашествие дромоидов. А когда я сказал президенту, чтобы он узнал, что там случилось, все население уже было обработано препаратом. Я вам рассказывал про свой препарат?