− Так ради защиты можно кого угодно убить. Вдруг он захочет убить тебя через год?
− Для этого существует другая статья. Статья о презумпции невиновности. Ты не имеешь права никого обвинять без доказательств.
− Веселая у вас жизнь, как я погляжу.
− Ты шутишь?
− А разве нет? Если вы в своей полиции должны сначала доказать виновность, а потом арестовывать. Доказательств то может и не быть.
− А если их нет, значит, и вины нет. − Ответил Ханс. − В чем-то это порочная вещь, но лучшего мы не придумали за все время существования цивилизации. А то что я видел на Тарсинии, мы прошли три тысячи лет назад, во времена империй тиранов.
− Странно это все.
− Что?
− То что ты говоришь. Я понимаю, что ваш закон лучше, но мне будет сложно его понять.
− Если поняла, что он лучше, значит поймешь. − Сказал Ханс.
− Ты думаешь?
− Да.
− И ты не станешь меня ругать, если я иногда буду съедать какого нибудь бандита?
− Ты это о чем?
− О том, что я ласкер, что мне надо что-то есть. Мне много не надо. Одного таскара хватает на пару месяцев.
− Ты хотя бы понимаешь, что говоришь?
− Я понимаю. Для тебя я чудовище. Но я все же спасла твою жизнь. И уже не один раз. Я совсем не заслужила твоего уважения?
− А тебе оно нужно?
− Нужно. Я хочу, что бы мы стали друзьями.
− Это довольно странно.
− Почему странно? Ты сам говорил, что вы должны быть друзьями таскарам. Почему тогда вы не можете быть друзьями и ласкерам? От того, что мы выглядим иначе? Тебе завидно, что мы не такие уроды, как вы?
− Уроды? Ты понимаешь, что сказала то?
− Ну да, я совсем забыла, что ты считаешь, что урод я, а не вы.
− Я не считаю уродом ни людей ни ласкеров. Это слово имеет относительное значение. Относительно конкретного вида. Если бы ты была человеком и имела такой вид, то ты была бы уродом. Но ты не человек.
− Все равно ты считаешь, что я ужасна на вид.
− Я так не считаю. − Ответил Ханс.
− Тогда, в чем дело? Почему ты не хочешь быть мне другом?
− Я этого не говорил.
− Ты это сказал другими словами.
− Не говорил. Я хочу, что бы ты была мне другом, но...
− Но я ростом не вышла и пасть у меня слишком большая. Так?
− Прекрати, а? − Произнес Ханс.
− Что прекратить? Твои слова уже начинают оскорблять меня. Если бы я поняла, почему это невозможно, но я не понимаю!
− Ты должна понять, что друзьями не становятся вот так. Сказал, отрезал и ты друг.
− Думаешь, я дура и не понимаю этого? Если бы ты сказал там, на твоей планете то что говорю сейчас я, я сама бы тебе глотку перегрызла за наглость.
− Давай не будем об этом говорить сейчас.
− Почему?
− Потому что я не могу решить это прямо сейчас.
− А я думаю, что ты можешь. − Ответила она. В ее голосе послышалась какая-то угроза. Риссита прошла к Хансу и зарычала, раскрыв свою пасть. − Решай сейчас, Ханс. − Зарычала она. − Либо мы друзья, либо враги. Если второе, то я тебя убью прямо здесь! − Ее глаза блестели и Ханс словно каким-то иным чувством понял, что она не шутила.
− Ладно, ладно. − Произнес он.
− Что?!
− Ну...
− Отвечай! Не ответишь, я буду считать, что ты враг!
− Я не враг!
− Ты не ответил!
− Я.. Я.. Ладно, ладно. Мы друзья. − Сказал он. − Друзья. − Он уже держал руки перед собой и в его сознании все переворачивалось. Казалось, что уже не будет никакой дружбы.
− Дурак. − Произнесла она и отошла в сторону. − Ты совсем дурак, Ханс? Да?
− Я не дурак.
− Ты дурак. Только полный кретин может сидеть и раздумывать друг ему или не друг тот, кто спас его жизнь. − Ханс хотел что-то сказать. − Только дурак! − Зарычала она. − Ты дурак! Понял?!
− Вы всегда так обращаетесь со своими друзьями? − Спросил Ханс.
− Всегда. Я пытаюсь тебе что-то объяснить, а ты как козел уперся в своем! А вдруг, да черт ее знает! Я все поняла. Ты просто не желаешь что бы я была тебе другом. А все остальное, это только отговорки!
− Не отговорки.
− Отговорки! Думаешь, я дура и не понимаю, что ты там в своей башке выдумал про меня?!
− Я ничего не выдумывал.
− Выдумывал. − Зарычала она. − Свой же закон нарушал, придурок!
− Я видел, как ты убивала людей без разбора! − выкрикнул Ханс. − И ты хочешь!..
− Я тебе все объяснила! Все! − Взвыла она. − Это ты понимать не хочешь, что я принимая твой закон, принимаю и то что ты говоришь о том, что нельзя убивать всех преступников без разбора!
Ханс замолчал. Он понял вдруг, что Риссита была искренна во всем.
− Ладно. − Сказал он.
− Что ладно?! Что ладно?! − Завыла она.