– Хватит!!! – Голос пронесся по полю, как порыв ветра, обдав Чета волной прохладного воздуха, погасив пламя. Билли и Дэйви скатились с Чета и теперь стояли на четвереньках, напряженно вглядываясь в тени. Ухмылки исчезли с их лиц. – Оставьте его в покое.
Голос, казалось, был исполнен власти и доносился одновременно со всех сторон.
– Уходи! – огрызнулся Билли.
Из теней выступил сгорбленный человек с кожей черной, как ночь. Длинные темные одежды, обтрепанные, все в пятнах, болтались на его тощем теле. Тонкий золотой обруч охватывал совершенно лысую голову. Взгляд его сияющих синевой глаз остановился на Чете.
– Так это и есть внук Гэвина?
– Сам же знаешь, – выплюнул Билли. – Мы его изловили, выходит – он наш. Можешь прибрать себе то, что останется, когда мы закончим.
Человек помотал головой.
– Вы закончили.
– А что, если я скажу, что нет?
– Я твои игры терпеть не собираюсь, Билли. Не сегодня. – Человек поднял над головой кулак и разжал пальцы. Чет увидел на его ладони какой-то символ, вроде печати, который поднялся, светясь, в воздух. Мягкий голубой свет, струясь как дым, потек по направлению к двум мальчикам.
Те подняли руки, прикрывая глаза, и, огрызаясь, отступили.
– Твой Бог отступился от тебя, ангельский человек, – прошипел Билли. – Ты умираешь. Скоро, совсем скоро это ты будешь ползать на коленях, рыдать и умолять нас о милости.
На лице человека не отразилось ровно ничего.
Демоны крутились у границы голубого света, взрыкивая, шипя и не сводя с Чета яростных, голодных глаз.
– Он наш, – прорычал Дэйви. – Ты это запомни.
Глава 7
«Ангел?» – подумал Чет. На вид человеку было не больше сорока. На изможденном лице выпирали острые скулы, и никогда Чет не видел такого цвета кожи – она была настолько черной, что отливала в синеву. И теперь, даже сквозь исходящий от него свет, он казался ненормально худым, истощенным, с запавшими глазами. Так, наверное, выглядят, когда умирают от голода.
Человек устремил на Чета свои пронзительные глаза, и тому вдруг показалось, будто каждый поступок его недолгой жизни подвергается пристальному изучению. Мало-помалу этот изучающий взгляд смягчился.
– Встань.
Чет встал, морщась от боли в обожженной шее.
– Что происходит? – спросил он. – Кто вы?
– Покажи руки, – сказал человек нетерпеливо.
– Что?
– Делай, как я говорю. Времени нет.
Чет раскрыл ладони и взглянул человеку в лицо. Его выражение ему не понравилось.
– Что? Что там еще?
Человек медленно покачал головой.
– Отчаяние, как вышло, что ты – мой единственный друг?
– Что? – Чет уставился на руки, потом поднес их ближе к глазам, заметив на правой ладони странные отметины.
Человек взмахнул рукой, и линии у Чета на ладони вдруг на мгновение вспыхнули красным, сложившись в примитивное изображение какого-то рогатого зверя – будто клеймо.
– Ты принадлежишь Люциферу.
– Люциферу? – Чету будто грудь стиснуло.
– Ты был отмечен знаком убийцы и брошен демонам на милость… Каковой не существует.
– Убийца? О чем это ты говоришь? Я не убийца. Я никогда… – И тут он остановился. – О, нет. О, Господи… Бог ты мой. Тренер. – Внезапная слабость в коленях. Я убил его. Господи, я убил его. – Господи Иисусе… Прости меня, – чуть ли не простонал Чет.
– Зря стараешься, – сказал человек. – Иисус прóклятых не слышит.
Чет уставился на него. Прóклятых? Час назад он бы только посмеялся над мыслью, что кто-то там будет оценивать его душу. Может даже поставил бы под сомнение существование Бога, или Сатаны, если уж на то пошло. Но теперь он смотрел на вещи иначе. Теперь в голову не лезло ничего, кроме бесчисленных проповедей, – служба каждое Воскресенье – выслушанных в детстве. Проповедей, грозивших огнем и вечными пытками.
– Это все осложняет, – проговорил человек отрешенно.
– Что – все? – спросил Чет.
Тот не ответил; он прижал ко лбу руку и закрыл глаза, будто стараясь отгородиться от всего вокруг. Висевшая в воздухе печать затрепетала, потускнела, и демоны сделали осторожный шажочек вперед.
– Что все осложняет?
Человек молчал.
Чет почувствовал, что начинает злиться.
– Эй… Я с тобой говорю.
Нет ответа.
– Эй, – сказал Чет опять, повысив голос. – Эй! – Он шагнул вперед, стиснул плечо своего не-собеседника и хорошенько встряхнул. – Поговори со мной, черт возьми!
Глаза человека распахнулись; он перевел взгляд с руки, сжимавшей ему плечо, на Чета. Вид у него был рассерженный. Чет убрал руку, но глаз не отвел.