– Суп! – девушка улыбнулась, – На собачьем бульоне!
Девушка ушла и вернулась с тарелкой супа. Сэм не ел уже несколько дней. Он выпил бульон одним глотком, а потом уснул. Так он провел несколько дней. Лежа в кровати, просыпаясь лишь на короткие минуты. Он спал, но не видел снов. Ему ничего не снилось. Прошлое больше не приходило к нему во снах.
Через неделю он уже встал на ноги. Он стоял на крыльце перед зеркалом. Надя набрала ему ведро воды и нашла в шкафу бритву мужа и ножницы. Сэм посмотрел на свою бороду в зеркало – «Как же ты зарос!». Бритье заняло у Сэма тридцать с лишним минут. Он порезал шею бритвой, и из ранки начала сочиться кровь.
– Ого! – Надя присвистнула, – Без бороды ты выглядишь моложе! Ты что порезался?
– Не страшно.
– Нет, надо обработать!
Она ушла в дом и вернулась с бутылкой. Надя накапала спирт на кусок ткани и протёрла им шею Сэма. Свежо побритая кожа ужасно щипала. Сэм сжимал зубы и иногда хватал Надю за руку, останавливая ее от столь неприятной ему процедуры.
– Пощиплет и пройдет, – спокойным тоном произнесла Надя. – Приложи кусочек к ране что бы кровь остановилась.
Было жарко. Верхние пуговицы на футболке Сэма отсутствовали. На груди виднелась татуировка – феникс с раскрытыми крыльями, а под ним надпись: «Народ и армия – власть и закон». Надя посмотрела на птицу, вытатуированную на его груди. Сэм заметил её взгляд.
– К какому сектору относился твой муж? – спросил Сэм
– К четвертому.
– Прибрежная территория?
– Да, я и сама там родилась. На берегу моря. Там была одна из основных баз «Союза». Там же вырос и мой муж.
– А я родился в пустоши. – Сэм присел на стул, продолжая прижимать кусок ткани к шее. – Мой отец примкнул к «Союзу». Он говорил, что «Союз» – это возрождение и спасение мира. После войны творился хаос. А потом появился «Союз» и принес надежду. Еду, семена, защиту, цивилизацию, закон и мирную жизнь.
– Спустя 5 лет, – перебила его Надя.
– Что?
– «Союз» появился только на 5 год после войны. Мой муж говорил, что все эти годы армия ждала, когда вымрут, те кого не убили бомбы. И когда жизнь умрет, на прахе старого мира, они будут строить новый. Но жизнь оказалась живучей, – девушка улыбнулась, – тавтология.
Сэм огляделся по сторонам. Вокруг дома была только пустыня, вдали виднелись горы и скалы. Перед его глазами прокатился перекати-поле. И больше никого. Тишина.
– Эти земли никогда не принадлежали «Союзу»?
– Да. Мы сбежали из «Союза».
– Почему!? Дезертировали?
– Да, однажды мужу приказали убить невинных людей. И он отказался. Сказал, что, они хотят старыми методами построить новый мир, но этими методами они уже разрушили старый. И мы убежали. А потом нашли этот дом. И поселились в нем. Здесь нет никого: ни «Союза», ни бандитов, ни одной живой души в округе. Только мы вдвоём… До сих не понимаю откуда этот дом взялся здесь. Как будто с неба свалился для нашего спасения. – Она отвела взгляд от Сэма и посмотрела в даль. – А потом он умер. Я осталась здесь одна.
– Тебе не страшно здесь одной?
– Уже нет. Да и не бывает здесь никого, – Надя протерла нос рукой. – А почему ты ушел из «Союза»?
– Я жил в шестом секторе – это земли на востоке. До войны там было развито сельское хозяйство. «Союз» раздавал там земли и давал семена в придачу. Эти земли должны были стать сельскохозяйственным центром и кормить весь «Союз». Там было спокойно. Мы с женой поселились в довоенной ферме. Выращивали сою. – Сэм убрал ткань с шеи, кровь перестала идти. – «Союз» многое мне дал. И когда «Союз» позвал меня воевать, я пошел его защищать. Меня не было шесть месяцев, защищал землю на севере. Но мой дом никто не защищал. И когда я вернулся, – Сэм тяжело выдохнул, – я увидел лишь сгоревшие бревна и мою жену… мертвую, лежащею на холодной земле.
– Ужас! Кто это сделал?
– Бандиты.
– Ты ищешь их, чтобы отомстить?
– Да, – ответил Сэм.
– Это они тебя ранили? – Сэм кивнул в ответ.
Между ними повисло молчание. Надя встала и пошла ко входу в дом и остановилась возле него.
– Все кого-то теряют. Времена такие. Потерять человека больно, но куда тяжелее пытаться жить дальше без него.
– Как умер твой муж? – спросил Сэм.
– Его загрызли лысые собаки. Я слышала их вой и гавканье. Я пошла на звук, и увидела, как его разрывали на части три собаки. Я пристрелила их всех, но было уже поздно. – Надя прикусила губу и вошла в дом.
Через десять дней Сэм совсем окреп, Надя сняла ему шов. Остался лишь шрам. Синяки и царапины прошли. Надя позвала его в подвал, что бы он помог ей кое-что отнести. Они шли между полок набитых всякой утварью и едой. На одной стороне лежали банки с консервами, снизу мешки с крупой. С другой стороны бутылки, полотенца, мотки с бинтами и нитками.