Я, как и все, хотела той книжной, прекрасной любви, о которой читала. Но что получила? Вместо заботы и ощущения защищенности сплошные сцены ревности, попытки залезть в твой телефон и бесконечная череда фотографий для социальных сетей. Напускное, ненастоящее, фальшивое… вот и все, что могу сказать об этом чувстве.
Мои первые и единственные отношения продлились полгода. Я встречалась с парнем с факультета социологии. Что меня сподвигло? Страх остаться одной. Осознание, что моей сестры нет, жизнь скоропостижна, а я толком так и не познала ее. Вот и схватилась за бедолагу как за соломинку. Мы оба разочаровали друг друга. Я была холодной, вечно занятой и абсолютно неромантичной. Меня никогда не волновали такие вещи, как годовщины, я не хотела строить планы и не любила делать совместные фото. Я не ревновала, не запрещала общаться с девушками, не проверяла, где он был, и всем видом показывала, что проживу, если он сиюминутно уйдет. Конечно, это защита девушки, осознавшей, что чувства губительны, но я еще и ждала того, кто пробьет стену. Опять же, во всем виноват кинематограф.
Мой бедняга-парень хотел обычных отношений: сообщений перед сном, обсуждения имен будущих детей, сцен ревности, фоток с милыми подписями и глупых ссор. Стандартных “встречаний”, присущим молодым людям нашего возраста. Мне же хотелось урагана, я ждала того, кто спасет меня, за кого я зацеплюсь, и кто укажет, куда плыть. Но в какой-то момент стало ясно: лишь ты можешь спасти себя.
Я нашла работу, выучила язык, завела полезные знакомства – начала строить жизнь, не основанную на том, если ли в ней мужчина. А с моим кавалером мы разошлись без лишних слов. Кажется, он написал мне длинное сообщение о том, что не чувствует отдачи и нам необходимо взять паузу, а я лишь отослала огорченный смайлик в ответ.
Но неприятный осадок остался. Нет, не от расставания, а от того, что реальные отношения настолько не совпали с тем, что я нарисовала в своей голове. Наверное, поэтому я и выбрала Дениса: он ведь не хотел меня. Таким образом, я могла создать в голове картинку, осознавая, что мы навряд ли сойдемся, а значит, он ее не испортит.
Мои родители тоже не любили друг друга той любовью, о которой хочется мечтать. Они оба были готовы к браку, их познакомили друзья, а потом через некоторое время, очень короткое, мама забеременела, а отец, как порядочный человек, женился. Они всегда были добры к своим детям и друг другу: в горе и радости – фраза как раз для них. Но они никогда не целовались, у них не было блеска в глазах при взгляде друг на друга, а в свободное время каждый занимался своими делами.
Я считаю, что любовь – это миф, очередной мировой заговор, чтобы у нас была надежда. А, по сути, лишь обертка от конфеты. Не хочу говорить, что ее нет. Но считаю, что в рамках, придуманнымх стандартным человеком, ее не найти. Мои родители, к примеру, провели всю жизнь по одному сценарию: скучная, не особо любимая работа, вечера возле телевизора, встречи с друзьями раз в полгода, поход в магазин за покупками по воскресеньям. Они никогда не покидали страну, хотя пару раз ездили на море. И всегда откладывали деньги. И дело тут не в болезни сестры, они были такими до женитьбы и остались бы такими, не случись несчастье.
У меня был план. Прямо как у Джерома с его трейлером. Я хотела не быть стандартной. Мир так прекрасен, огромен и не изведан! Я мечтала путешествовать, делать нечто значимое, узнавать новые культуры, жить моментом, и тогда, я верила, получится все: я встречу любовь, познаю страсть и, наконец, отпущу свое прошлое.
Мечтать было легко, но выполнить это оказалось сложнее.
Мелисса выглядела плохо. И дело не в физическом, а скорее, в ее духовном состоянии. Джером отказывался признавать реальность: передоз – не случайность, она хотела уйти. И сейчас находилась в глубокой депрессии из-за того, что не получилось.
– Она не в норме, Джером, – я, честно, хотела объяснить ему, но он не слушал. Не хотел слышать.
– Ты ее не знаешь. Она сильная.
Мне так не казалась. Мелисса была измучена, а он слишком сильно ее любил, чтобы осознать правду: она была готова бросить самого близкого человека.
– Я просто… – его голос дрогнул. – Мы с детства выживаем вместе. Она будет в порядке.
– Как скажешь.
Он выглядел грустным, несчастным и одиноким. Хотелось обнять его, гладить по волосам и обещать вещи, которые никогда не смогу выполнить. Но мы чужие люди. Я не имею права.