Джером сам схватил меня за руку, когда я хотела уйти.
– Спасибо, – прошептал он. – Она жива благодаря тебе.
Он не понимал: Мелисса не жива. Она ходячий труп.
Я зашла к ней в комнату ближе к вечеру, но она даже не повернулась. Продолжала лежать и буравить глазами стену, словно там были ответы.
– Я знаю, что это не случайность, – сказала я ей, она не отреагировала. Я продолжила: – Возможно, ты и считаешь, что твоя жизнь не имеет значения, но это не так. Он веди погибнет без тебя! Ты – его жизнь. Как ты могла так с ним поступить?
Я не хотела кричать, это было неправильно, но она, правда, сделала ужасную вещь. Из ее глаз текли слезы, но Мелисса продолжала молчать.
Я села на краешек дивана.
– Ты не знаешь, – эти слова тяжело давались мне, – но я потеряла свою семью. Сначала младшую сестру из-за болезни, а потом и родителей в аварии. Это был не их выбор, но я была зла на каждого из них. И до сих пор во мне столько неизрасходованной злости. Но самое ужасное даже не это, а бесконечное одиночество. Я забываю их лица и голоса, хотя часто пытаюсь разговаривать с ними в уме. Эти диалоги – ничто. Я так хочу знать, что бы они посоветовали мне, что сказали бы, но мертвые с нами не разговаривают. И мне все время так больно, – я зажмурилась, но слезы все равно потекли по щекам. – Безумно больно. А еще хуже, когда становится безразлично. Тогда я думаю, что способна на все, лишь бы чувствовать хоть что-то: алкоголь, наркотики, секс… Ничто не помогает. У меня есть три состояния: злость, боль и безразличие. Ах да, еще самобичевание. Что нужно было сделать, обсудить, даже подумать, когда они были живы. Я когда-то давно сказала родителям, что они лишили меня детства, что лучше бы я была единственным ребенком, и они не способны любить меня как следует, потому что вся их любовь уходит к ней. Я миллион раз говорила им, что это не так. Но только в своей голове. Этот разговор не состоялся в жизни, потому что их больше нет. Я даже не могу приехать к ним на могилу, ведь попросту не знаю, как выдержать чувства, которые могут обрушиться. Неужели это то, на что ты хочешь обречь Джерома?
Я не хотела вываливать на нее свой груз, но решила, что Мелиссе стоит знать. Ведь не ей потом жить с болью, а тем, кого она после себя оставит. Она должна чувствовать ответственность. Самоубийство – это решение. Банальное желание сдаться. Я совру, если скажу, что ни разу не думала о подобном, но потом всегда вспоминала сестру: как она отчаянно боролась. Кем я буду, если с легкостью отдам то, о чем она так мечтала, но не смогла получить?
Мелисса продолжила сверлить глазами стену и мне оставалось лишь верить, что она услышала меня.
Глава 13
Помоги мне быть сильной. Помоги найти в себе веру и надежду. Упаси меня, скрой от боли и страха, позволь заново любить и быть любимой. Я хочу жить. Я живая. Дай мне силы бороться… ради них. И ради себя.
Я обращаюсь к Тебе. Не знаю, кто ты: Бог-Отец, Иисус, Аллах, Брахман, Будда или кто-то иной. Возможно, все эти имена принадлежат тебе. Греки звали Зевсом, римляне – Юпитером, а славяне – Перуном. Разные имена, но одна личность. А, может, язычество – наиболее правдивая религия, поэтому сейчас у нее так мало последователей. Правда скрывается, чтобы люди не сошли с ума, осознав ее. Ведь проще верить в Бога как в нечто абстрактное, чем принять то, что мифология древних миров рассказывает нам правду, что Библия, как и Коран, дает все ответы, если вчитаться.
Я не верующая, но и не атеист. Люди – сложнейшие организмы, и я не считаю себя потомком обезьяны или созданной из бактерий. Я полагаю, что более сложная цивилизация собрала моих предков по крупицам, за что те и окрестили их Богами.
Слово, описывающее меня: деист. Я долго его искала. Я верю, что существует нечто большее, за пределами людского принятия; что мы были созданы неким божественным Абсолютом, но не чувствуем более его поддержки.
Кто бы не был наш создатель, он нас, попросту говоря, кинул на произвол.
Планета умирает, в мире войны, люди гибнут от болезней, периодически случается то цунами, то ураган… мир загнивает. Я вижу два варианта: либо Боги следили за нами, но бросили или вынуждены были уйти, либо у них извращенное чувство юмора, а наши жизни – пешки. Люди любят создавать компьютерных персонажей в игре: кто-то своих лелеет, а другой – топит их в бассейне, потому что они смешно тонут. Я не удивлюсь, если наши создатели тоже улыбаются, создавая огромный пожар: ведь толпа людей, убегающая с криками, должна выглядеть забавно для более развитой цивилизации.