— Мы выживаем вместе всю жизнь, — прошептал он. — Она сумеет помочь.
Оставалось верить на слово. Но, дотащив его до квартиры, мы обнаружили, что Мелиссы там попросту нет.
— Позвони ей, — попросила я.
— У нее нет телефона.
На секунду я испугалась, что Джером потеряет сознание, но он заговорил вновь:
— Сними с меня одежду.
В другой ситуации это предложение казалось бы более заманчивым. Но сейчас, когда лужа крови распространилась на одеяло, страшно даже думать, как стянуть с него майку.
Он сцепил зубы, пока я медленно тянула ткань наверх. Неожиданно мне захотелось, чтобы он не умер. Не ради него, а ради самой себя. Казалось, что даже смерть чужого человека меня добьет окончательно.
— Надави на рану, — приказал Джером, когда я закончила. — Аптечка под кроватью. Нужно... нужно остановить кровотечение и перевязать.
Мне казалось, что все в тумане: кровь была везде. Не только на Джероме и покрывале, а на моих руках, лице, даже в волосах. Повезло, что я не из тех дамочек которые падают в обморок, стоит им поцарапаться. В моей жизни достаточного красного цвета, чтобы перестать его бояться.
Я сделала что-то наподобие повязки и продолжала надавливать на рану. Иногда казалось, что я делаю это чересчур сильно, а временами, наоборот, слабее, чем нужно. Джерома морозило: он был мертвенно бледным, с каплями крови на лице, а зубы выстукивали безумный танец. Я накрыла его одеялом, пропитанным кровью. Мы не разговаривали, но я видела, что он не спит. Иногда я гладила его одной рукой по волосам, размазывая кровавые разводы.
Мелисса не приходила. Но кровотечение постепенно останавливалось.
— Нужно очистить и зашить рану.
Кажется, я стала белее его. Никогда не умела зашивать даже обычные рубашки, мне нельзя доверять живого человека.
«Прости, но я должна идти», — вот, что я собиралась сказать.
— У меня есть антисептик в сумке, — упомянула вместо этого, достала прозрачный баллончик и начала развязывать повязку. — Будет чертовски больно, — предупредила я. Не хотелось быть причиной его страданий, хотя моей вины тут и не было. Джером лишь сцепил зубы.
Я сжала его руку, прежде чем начать вымывать рану. Он закричал, а я продолжила. Он так сильно сжал мои пальцы, что на глазах выступили слезы, хотя моя боль была ничем по сравнению с тем, что испытывал он.
В этот момент дверь распахнулась, и Мелисса вошла в комнату. Лишь на секунду ее рот открылся в испуге, но она мигом взяла себя в руки, присаживаясь возле меня. Теперь я поняла, что имел ввиду Джером, когда говорил, что Мелисса поможет. Она знала, что нужно делать.
— Дальше я сама, — девушка принесла иголку с нитью, видимо, решив зашить рану. Я тут же подняла руки вверх, пропуская ее к телу парня. К горлу подкатывала тошнота. Только сейчас я осознала, насколько сильно трясутся мои руки... Кажется, я была такой же бледной, как и сам Джером.
Присев на кухне и налив себе воды, я принялась ждать. Не впервой: приходилось бывать и в больницах, и в моргах, ожидая, когда мне сообщат, что близкого человека уже нет в живых. Джером был лишь прохожим, поэтому моей минутной слабостью стало желание сбежать, чтобы отгородиться от его боли и криков, доносящихся из комнаты. Но то ли я привыкла жить в ожидании, то ли подсознательно жаждала еще больших страданий...
На часах было два часа ночи. Интересный факт: в больницах люди чаще всего умирают не днем, а именно после полуночи. Возможно, потому что засыпают и больше не просыпаются.
Я решила подождать еще немного.
Глава 5
Смерть — это иллюзия. Звучит, как глупая фраза из шаблонного кинофильма. На самом деле, эти слова произнес ученый, профессор Роберт Ланца. Базируясь на квантовой физике, он вывел модель, согласно которой все мы бессмертны. Только сами этого не осознаем. Если верить в то, что существует бесконечное количество параллельных миров, то человек не способен умереть. Для его близких он погиб в одном из измерений, но он этого не знает, его душа попросту перемещается в другое, где он продолжает жить.
Звучит бредово. Но я никогда не была сильна в физике.