Рейнс более или менее закончил свои дела здесь, еще один план в порядке, еще одно вложение, которое нужно было сделать на обратном пути через Лондон, валюту, которую нужно было перевести в его банк в Испании в виде песет. Было также хорошо, что он вышел, чтобы поговорить с самим Фрэнком, убедить его в том, что разумнее использовать их удачу менее жестко. Когда ты так долго поддерживал хорошее дело, было преступно видеть, как оно рушится, и все из-за небольшой местной жадности. Но сейчас он был счастлив. Фрэнк передаст слово, посмотрит, как все уладится. Завтра он вернется в самолет, оставив Резника и остальных его бывших коллег в замешательстве.
Рейнс отнес бутылку коньяка к кровати, налил изрядную порцию в стакан и скользнул между простынями. Он купил в аэропорту «Джеффри Арчер» и прочитал еще пару глав, прежде чем допил свой напиток и выключил свет.
Не прошло и десяти минут, как он уснул.
Он все еще спал, когда чья-то рука зажала ему рот, и голос, которого он не мог узнать, произнес его имя. Внезапно проснувшись, он извивался от веса, удерживавшего его.
«Дожди?»
Единственный ответ был приглушенным, сердитым. Что, черт возьми, происходит?
— Это я, приор. Это для меня. И моя жена. В некотором смысле это тоже от Фрэнка».
Это был старый угольный молот, который стоял у очага мамы Фрэнка более двадцати лет. Когда ее покойный муж работал в шахте, она достала уголь бесплатно и держала там молоток, чтобы разбивать более крупные куски. Прайор поднял его над головой и изо всех сил опустил между глаз Рейнса.
Вероятно, этого удара было достаточно, чтобы убить его, но Прайор не остановился, пока большая часть когда-то красивого лица Рейнса не растеклась по подушке и дальше.
Он бросил молоток, вытер руки о простыню, вытер брызги крови с бутылки и залпом выпил немного бренди. В соседней комнате был телефон, и он воспользовался им, чтобы позвонить.
"Привет? Это кто?" Голос был прерывистым, тяжелым от сна.
«Это Пэм? Пэм Ван Аллен?
"Это кто?"
— Это я, приор.
«Почему ты звонишь мне домой и в это время?»
— Ты дал мне свой номер.
— Да, на крайний случай.
— Верно, — сказал Прайор, — вот что это.
Резник ждал неделю. Прайор вернулся внутрь, ожидая суда за убийство. Верный своему строю, Фрэнк Черчилль нападал на всех и вся, чтобы спасти свою шкуру; шестеро мужчин находились под стражей, каждому из которых было предъявлено пять обвинений в вооруженном ограблении, включая самого Черчилля. Рут осталась в своем коттедже, а Дебби Нейлор вернулась к Кевину и ребенку, хотя на всякий случай оставила кое-что из своих вещей у матери. Лорна Соломон подала заявление о приеме на работу в главный офис Национального строительного общества аббатства в Шеффилде и получила его. Марк Дивайн отправился во Францию на выходные на воздушной подушке и был болен в обоих направлениях. Резник подождал неделю, прежде чем набрать номер службы пробации и попросить о встрече с Пэм Ван Аллен.
«Я полагаю, вы звоните, чтобы кукарекать», — сказала она, когда узнала, кто это был.
— Что закончилось?
— Раньше, конечно.
"Почему? Ты был прав. Вы сказали, что у него нет антагонизма к жене, и вы были правы.
Наступила неловкая пауза, а затем Пэм сказала: «Послушайте, мне очень жаль, но я очень занята…»
— Что бы ты подумал о встрече со мной как-нибудь? — спросил Резник. «Выпить или что-то в этом роде. После работы."
Он представил, как она смотрит на телефон, удивленная, может быть, слегка смущенная, может, запустив руку в свои серебристо-седые волосы.
— Не знаю, — сказала она наконец. «Мне придется подумать об этом. Я дам Вам знать." И она повесила трубку.
Резник положил трубку и вышел в комнату оперативного расследования, надеясь, что немногие заметят улыбку, которая начинает появляться на его лице.