========== Пролог ==========
Схит был хоть молод, но невероятно целеустремлен. А потому, как только в адском чертоге открылась новая вакансия, немедля поскакал в канцелярию. Последние недели удача улыбалась ему, как и любому другом бесу, и направление на пусть и мелкую, но не последнюю должность кухонного служки, было быстро получено.
Его первой работой в преобразившемся при новой власти чертоге стала беспокойная беготня с подносом на балу в Преисподней: Адская пляска, как и добрый десяток других закостенелых и изрядно наскучивших традиций, была упразднена одним уверенным щелчком пальцев, на кончиках которых играло голубое пламя. Сегодня здесь царит не буйная волна пляшущих бесов, но легкий и волшебный вальс: ни барабанов, ни языков пламени, а новый Владыка не таится в тени, вяло притаптывая ногой, а выводит идеальные круги, сильной рукой обхватив талию своей возлюбленной.
Об этом диковинном создании на кухне ходили разные слухи, но все они сводились к одному – именно с ней новый Повелитель не только сокрушил Сатану, но и поставил на колени пуховых кур из Цитадели. Однако логичный апокалипсис, к которому готовили каждого порядочного беса с младых когтей, так и не наступил. Схит прекрасно помнил, как белая буря порушила башни, напугала огненных драконов, вырвала каждую душу, но потом, словно послушный пёс, услышавший хозяйское «к ноге» прекратила свои бесчинства, и оставила все три мира растерянно шевелить губами. В Раю торжествовали, приписав все заслуги в спасательной операции себе, в Аду на радостях жарили самые отборные грешные души, а на смертной земле разводили руками, бормоча что-то несуразное про глобальное потепление, тектонические сдвиги и неведомые дыры.
Единственная реальная дыра, оставленная внезапно исчезнувшим Сатаной, затянулась очень быстро – Первый Всадник Геральд, наконец, явился из своего добровольного изгнания во всем былом великолепии и занял место, что ему пророчили ещё после бунта Адского стола и того позорного соглашения. Схита в те времена даже и планах не было, но отец его прекрасно помнил великую битву, что закончилась убогим перемирием с чёртовыми пуховыми курами. Но вот Первый Всадник пришел, и не один, а с этой удивительной бессмертной. Называть возлюбленную Владыки демоницей не поворачивался даже самый длинный бесовский язык: первая леди Преисподней была кем угодно, только не демоном. Виктория, принёсшая победу, как назло отказывалась воевать — только читала, вытянув ноги на холодном полу и прислонившись спиной к трону, на котором восседал Повелитель, перелистывая последние сводки.
Мягкий свет, излучаемый бессмертной, не могли скрыть даже ее угольные крылья. Не ангел, не демон и уже давно не непризнанная леди Уокер просто была собой. В тёмных углах шептались о неведомой силе, что таилась к глубине ее синих глаз, но если там что и было, то никогда не показывалось наружу, предпочитая отсиживаться до нового Конца Света. Безусловно, она была хороша в наложении чар и знала самые действенные техники исцеления, которые раз за разом демонстрировала на кухне, где регулярно прищемляли хвосты и обламывали рога. А еще великолепно лавировала меж серых колонн тронного зала, но истинное зло, к которому так привыкли изрядно запуганные обитатели чертога, творить не желала.
Несмотря на абсолютную неканоничность Госпожи, новичок, да и все остальные подданные, не признаваясь ни себе, ни кому-либо другому, тихо восхищались мягкой улыбкой и удивительным магнетизмом, что она излучала. Однажды, незаметный и юркий, Схит краем косого глаза увидел, хотя, кого тут обманывать — он возмутительно подглядел, как леди Уокер, прижатая черными крыльями к такой же стене, обвивает своими точеными бедрами напряженную талию Повелителя, запустив тонкие пальцы в его шевелюру. И если бы в маленькой комнатенке негодника был предусмотрен холодный душ, он бы немедля в него поскакал. Вместо этого, впервые за всю свою наглую демоническую жизнь, бес подумал, что обязательно пойдет на следующий бал, но уже не в качестве обслуги, а как гость, и непременно найдет там свою собственную, единственную и неповторимую, неземную и безумно прекрасную Леди. И будет улыбаться также светло и мечтательно, как Владыка, когда думает, что его никто не видит.
Нет, Ад не замёрз, но определенно преобразился — порой мелкому служке и вовсе казалось, что Преисподняя смело может дать сотню очков форы стерильному ватному Раю по части благодати. И все, наконец, стало так, как высек на стенах главного храма еще сам Малеборг. Но дальше «да возвысится же мое подземное царство над небесным» древний пророк писать отказался, и в один из прекрасных дней, что предшествовали Церемонии слияния, прекрасная Виктория внезапно пропала.
Раздавленный и разбитый Первый Всадник, проведя 40 дней в неустанных поисках, покинул чертог и каменной статуей засел на берегу Коцита.
Схит, приносивший Господину глифт, стал последним, кто его видел.
========== Часть 1. Птица под водой ==========
Уставший, но не растерявший благодушие за долгий день, Иммануил Мортель внимательно наблюдал за нервными шагами своей пациентки, задумчиво крутившей пальцами тонкий золотистый локон. Последние полгода их встречи по вечерам искренне удивляли опытного психиатра: у этой необычной леди была замечательная жизнь, и чем лучше она становилась, тем сильнее та печалилась.
— Элизабет, я прошу вас, остановитесь хоть на миг, ради всего святого! — мягко произнес он. — Скоро у меня закружится голова и вы потеряете своего терпеливого слушателя. Сядьте и расскажите, что именно в предложении декана вас так огорчило?
Немного подумав, она бессильно опустилась на край темно-зеленой кушетки.
— Меня все устраивает, профессор Мортель… — тонкие пальцы продолжают закручивать мягкие волосы в спираль. — И не устраивает одновременно. Я понимаю, что эти мысли глупы, но я не хочу ни этого дурацкого повышения, ни дополнительных денег, которыми буквально трясут у моего носа, будто чертовы чеки что-то значат.
— Почему же, Элли? — он прекрасно знал причину такой двойственной и весьма резкой реакции, но было крайне важно услышать ответ от самой Элизабет.
— Потому что тогда я окончательно поверю в реальность происходящего, и мне придется ее принять, — та откинулась на изголовье и обреченно посмотрела в потолок.
— Мне очень жаль, Элли. Мне действительно жаль, — Мортель сочувственно вздохнул и поправил очки: она была, пожалуй, самой чудесной его гостьей за последние годы, и взявший с себя самого слово никогда не привязываться к пациентам врач все же дал слабину. — Но вы — часть этого мира, так откройтесь ему. Уверен, ему есть чем вас порадовать!
Элизабет встала и вернулась к измерению ширины обильно заставленного вазонами с сочными тропическими цветами кабинета. Казалось, что в ее голове одновременно и полно и пусто — рассеянный взгляд сменялся напряженным, но после молодую женщину снова отпускало и она замедляла торопливый шаг.
— Мисс Стоунволл, я искренне надеюсь, что за эти месяцы мы стали не просто коллегами, но и друзьями, а поэтому позволю себе дать вам один простой совет — примите этот мир, который, как показали недавние события, удивительно хрупок. Вам повезло выстоять, выжить, так почему бы не начать жизнь с начала?
— Я бы рада, профессор, — Элизабет, наконец, сконцентрировалась на диалоге и отпустила волосы. — Но я не уверена, что эта новая жизнь — моя. Будто я была рождена птицей, а названа рыбой, и теперь вынуждена пускать пузыри под водой, ведь это так естественно.
— Вам все еще снятся эти пугающие сны? — Мортель сдвинул брови, и сложил пальцы перед лицом. — Я полагал, что последние ночи были спокойными.
— Меня хватило ровно на двое суток, дорогой друг, — горько усмехнулась Элли из угла. — Все повторяется. Все всегда повторяется. Порой я жалею, что меня не вынесли оттуда вперед ногами.
— Это удивительно жестокие слова, мисс Стоунволл! — слушатель окончательно утратил остатки расположения. — Крайне опрометчивые, я бы сказал. Когда вы открылись мне, я, уважая вас как профессионала и коллегу, согласился предоставить свои консультации. Но я решительно не могу вам помочь, если вы сами того не хотите!