========== Часть 9. Сочувствие демона ==========
Бывший серафим яростно сжимала в кулаке тонкий клочок пергамента, принесенный пару минут назад черной птицей с опаленными перьями. Сухие слова, выведенные аккуратным строгим почерком, словно десяток пощечин прошлись по ее белым щекам, возвращая давно утраченный румянец. Ребекка Уокер ожидала любого ответа на письмо, отправленное несколькими днями назад в Преисподнюю, кроме того, что получила. Она даже была готова к тому, что Вики предпочтет сохранить молчание после всего, что случилось у Леса Небытия, когда ослепленная безумием мать была готова положить ее, единственное дитя, на алтарь войны. Ребекка Уокер была готова ко всему, кроме «С прискорбием сообщаю, что леди Виктория исчезла. Уверяю, что Владыка и весь легион чертога ищут ее неустанно и, надеюсь, вскоре найдут. Искренне ваш Адмирон Винчесто».
В который раз она убедилась в том, что была права: чертов демон не смог защитить ее дитя — главное, что осталось в этом мире. Чертов демон извратил дух ее маленькой Вики, обратил во тьму, лишил воли и, как вишенка на торте, потерял. Чертов демон скрыл от нее, от матери, самое страшное известие. И чертов демон должен за это заплатить. Плевать, что Совет больше не даст ей поддержку: она растерзает его голыми руками, сожмет в кулаке его черное сердце и раздавит. Она его уничтожит.
Снедаемая яростными мыслями, представляя в самых ярких деталях скорую расправу над новым Владыкой Преисподней, она разъяренной фурией неслась по светлым коридорам, отбрасывая едва окрепшими светло-серыми перьями обескураженных учеников в стороны.
Все эти дни, окрыленная надеждой на прощение и примирение, она только и делала, что медленно прогуливалась по вечно зеленым мягким травам, держа под руку Мисселину, и слушала неспешные рассказы о подвигах своей Вики. С каждой историей она все больше и больше укреплялась в мысли, что дочь, несмотря на отцовское воспитание, выросла ее улучшенной копией — сильной, спокойной и рассудительной. Словно впервые раскрывшись, всегда каменная Ребекка дрожащей рукой прикасалась к золотому знаку: два скрещенных крыла с выбитыми инициалами «В.У.» — первая непризнанная, победившая индивидуальном полете на длинную дистанцию.
«Неужели вы не знали, что Вики так хороша в полетах?» — спрашивала Мисселина и печально опускала взгляд, услышав позорный ответ.
Всегда безучастные глаза расширялись: тонкий пергамент с ровными доселе неизвестными символами — единственная бессмертная, которая смогла создать новую руну силы — руну перехода в Небытие.
«Ваша дочь действительно была лучшей студенткой из смертных, что учились в этих стенах», — улыбалась лебединая принцесса, но мгновенно темнела, замечая слезы злого сожаления в янтарных глазах бывшего серафима.
Нет, не только невероятная сила, вложенная по случайности в хрупкое тело, дала такое могущество — то был результат нечеловеческого упорства, свойственного лишь тому, кто знает, в чем его цель. Виктория Элисон Уокер не только выросла, но и переросла любое достижение своей знаменитой матери, подарив каждому непризнанному, что когда-либо ступит на бессмертные земли, надежду на славное будущее, веру в свои возможности и стремление показать любому, кто сомневается, что люди — не бледные копии небожителей. Да, Виктория действительно была лучшей. И она была ее дочерью. Дочерью, которая исчезла, так и не услышав материнское «прости».
Красная подрагивающая дымка портала в ад, мерцающая вдалеке, придала Ребекке Уокер еще большую решимость, и горе утраты, что плескалось внутри, окончательно переродилось в гнев. Она разочаровала своего ребенка, напугала и чуть не уничтожила. Она давно забыла законы материнства, но сейчас, движимая первобытной животной яростью, знала, что разорвет любого, кто причастен к горю ее дитя: такая связь не прерывается никогда — кровь всегда остается кровью.
***
— Где он? — стальные ноты разлетелись под каменными сводами чертога Преисподней.
Усталый Винчесто, стоявший за большим столом, заваленным картами трех миров, невидящим взглядом скользнул вглубь залы, и чуть было не потерял равновесие, когда из темноты на него спланировала фурия.
— Серафим Ребекка, что вы здесь делаете? — оторопевший Адмирон сделал шаг назад, оценивая степень вреда, что эта решительная в своем стремлении растерзать каждого, кого увидит, дама может причинить. Заметив бледно-серые пёрышки за спиной, демон на миг успокоился — слухи не врали и Совет действительно лишил ее поддержки Цитадели. Но янтарные глаза, в глубине которых плескалось достойное самых глубоких кругов ада пламя, вновь заставили его собраться — с Советом или без, эта бескомпромиссная полубезумная чертовка всегда могла доставить массу неприятностей. Особенно, в таком состоянии.
— Я пришла за ним, — сквозь зубы процедила Ребекка, указывая взглядом на пустующий трон. — Спрашиваю последний раз. Где?
Адмирон уже сотню раз успел пожалеть о своем внезапном порыве ответить на предназначавшееся Виктории письмо, что одиноко лежало на ее подушке, укоризненно поглядывая на каждого обитателя чертога, что приходил в спальню госпожи для ежедневной проверки, наивно надеясь, что она может вернуться также неожиданно, как и исчезла. Он не должен был читать нервные строчки, выведенные рукой вставшей на путь искупления Ребекки — мольбы и объяснения, что та адресовала своей дочери, пробудили в нем доселе невиданное сочувствие и печаль. И вот сейчас перед ним стояли последствия опрометчивого решения, принятого на несвойственных демонам его уровня и возраста эмоциях.
Вокруг Ребекки уже начал раскачиваться воздушный водоворот — эта бестия определенно потеряла не все силы, что были даны ей Цитаделью, и судя по маниакальной решимости, с которой шептала древнее заклятые «Небесного шторма», была готова использовать все без остатка, карая тех, кто не смог защитить ее дитя. Холодная кукушка переродилась яростным серым лебедем, готовым на все ради потерянного птенца.
— Я здесь. — ровный голос и колыхание голубого огня возвестило о возвращении Владыки. — Успокойся, Ребекка. Она в безопасности. — Геральд медленно поднялся по мрамору ступеней и опустился на свой трон. Ничто не выдавало в нем прежнего безумного горя, лишь черные крылья едва дрожали, выдавая накопившуюся усталость.
— Тогда где она? — воздушные водовороты вокруг незваной гостьи успокоились, но пламя продолжало бушевать в янтарных глазах, предупреждая о готовности разнести весь чертог из-за любого неосторожного слова.
Винчесто было решил тактично удалиться, однако был остановлен тихим голосом Повелителя.
— Адмирон, останьтесь. Новости, что я принес, касаются вас не только как моего друга и советника, но и как преемника, — Геральд повернул голову к Ребекке. — Виктория в безопасности, но мы на пороге войны. Поэтому попрошу вас выслушать меня до конца.
***
Слушая ровный голос демона, Ребекка чувствовала, как остатки сил покидают ее: едва обретенная надежда на встречу с дочерью оказалась похоронена. Как ее прекрасное дитя, чьей судьбой должна была стать прекрасная вечность, могло сгинуть в пропасти? А главное, ради кого? Ради адского пса! Нет, все же они были совсем непохожи: Ребекка всегда знала, что никогда не пожертвует собой ни ради одного, ни ради миллиардов. Но вопреки всему, осознание этой разницы, что подобно пропасти разделяла их, не разъярило каменную статую Уокер. Впервые за всю свою бессмертную жизнь она оказалась по-настоящему разбита. Мог бы кто-нибудь подумать, что не болезненная потеря золотых крыльев и не позорный проигрыш у Леса Небытия, и даже не унизительная отставка из Совета уничтожат эту непробиваемую женщину и заставят обессиленной и разбитой пасть на колени? Это было невозможно, но сейчас железная Уокер лежала посреди адского чертога, корчась на каменном полу у трона ненавистного Владыки, и рыдала, потому что теперь она точно потеряла все.