— Ты знаешь, что она задумала? — беспокойно бросил взгляд на ангела Геральд.
— Нет, конечно, — Первый бессмертный продолжал улыбаться. — Но я ощущаю великое добро, что вот-вот озарит этот мир.
Ребекка схватила вяло сопротивляющегося Сатану, обескураженного небесной силой и древним светом, и растерянную Викторию за руки, окончательно скрепив треугольник.
— Ты был настолько уверен в моей слабости, что допустил глупую и фатальную ошибку, старый змей, — оторвав от дочери самый теплый из возможных взглядов, вернувшаяся на свой истинный путь, серафима повернулась к Дьволу. — Сам повелитель сделок напортачил, вот смеха будет! В этом мире есть две Уокер, а кровь всегда остается кровью, Сатана, уж ты-то это должен знать — прочитав ужас в алых глазах врага, она тихо засмеялась и закрыла свои, ища сознание еще вчера ненавистного демона.
— Береги ее, Всадник Преисподней, — словно прощаясь, мысленно сказала она.
— Даю слово, — тихо и твердо ответил он.
Набрав в легкие воздуха, Ребекка открыла глаза и подняла голову, нащупывая в небесной глади тихие волны.
— Я, бессмертная Уокер, добровольно отрекаюсь от вечности и крыльев, — спокойно и уверенно говорила она, забирая древнее проклятье. — Моим спутником станет одиночество, моим будущем — ничто, моим прошлым — боль.
========== Часть 11. Последнее слово ==========
Воздух наэлектризован и плотен настолько, что, кажется, его можно резать самым тупым ножом для самого мягкого масла. Последнее, что Виктория помнила — жесткое, полное решимости лицо Ребекки Уокер, четко, не колебаясь ни секунды, выговаривавшей страшные слова. И если в оранжерее Чертога под пристальным взглядом Сатаны слагаемые черной клятвы произносились еле слышно, утопая в панике и боли, то сейчас каждый звук был тверд, как закаленное в адском пламени железо. Разжалованная серафима не сомневалась, не боялась и точно ни о чем не сожалела. И если бы в эту секунду Создатель вдруг решил посмотреть на забытую землю, он бы увидел истинное чудо: не горькую жертву, а удивительный дар. И на этой мысли сознание Виктории Уокер потемнело. Она не знала, как долго пребывала в пустоте, и уже отчаялась выйти на свет, когда все ее тело пронизала резкая отупляющая боль.
— Уокер, очнись — голос Геральда звал ее с другого конца земли, — Все в порядке, я здесь, открой глаза.
Сжавшись от страха и мучительных колик, бивших изнутри сотнями когтистых кулаков, Вики, наконец, решилась приоткрыть глаза: она лежала, свернувшись подрагивающим калачиком на коленях своего демона. Крепкими руками он прижимал ее груди, слегка поглаживая дрожащие плечи.
— Потерпи еще немного, скоро все будет позади, — говорили его искрящиеся глаза.
— Что происходит? — беззвучно спросила она, он демон не ответил.
Внезапно Вики поняла как именно состоялся этот короткий диалог — она снова может слышать его мысли, снова может чувствовать его спокойную мощную энергию голубого огня, снова может… ощущать сердце, душу, самую суть. И это значило только одно — Ребекка Уокер тоже умела удивлять.
Девушка было хотела повернуть голову и найти хотя бы глазами эту сумасшедшую бессмертную, но Геральд лишь сильнее прижал ее к себе, не позволяя высвободится, для надежности закрыв от мира черными крыльями.
— Зачем ты это делаешь? — прошептала она ему в солнечное сплетение, не оставляя слабых попыток выбраться из укрытия рук и перьев. — Что случилось?
— Тебе не нужно это видеть, — он словно баюкал ее, не давая ни шанса развернуться: демон действительно боялся, что к физической боли, что она испытывала, добавиться и новая, та, что сможет вновь разбить едва собравшееся воедино сердце.
— Что бы там ни было, я должна знать, — бессильно стукнула она кулачком в грудь своего Владыки. — Я должна знать!
Решение Геральд принял быстро, хоть и нехотя — как ни крути, Виктория была права — имела право видеть последствия своего решения. Медленно сложив исполинские крылья за спиной, он разомкнул кольцо и немного отстранился, давая ей воздух и пространство. Девушка несмело повернула голову, ища глазами две оставшиеся вершины странного треугольника, что, казалось, уже в далекой прошлой жизни образовала необычная троица: свергнутый Дьявол, изгнанный Серафим и падший демон.
Сатана лежал на спине, оперевшись на острый локоть, в алых глазах плескался неподдельный ужас: взгляд его был намертво прикован к воздушной сфере, внутри которой угадывались очертания хрупкого тела, прибитого к земле. Сконцентрировавшись из последних сил, девушка все же смогла разглядеть силуэт Ребекки — светло-серые перья, светящиеся словно изнутри, одно за другим отрывались от тонких костей. Виктория отлично знала, что сейчас испытывает эта невероятная женщина, чьи безумные решения не поддавались никакой логике — очевидно, семейная черта. Вики помнила, каково это — бесконечно падать во тьму, ломать все кости, сращивать искореженный скелет и вновь калечить. И так, кажется, до бесконечности, пока каждая истерзанная проклятьем и отчаянием вечная клетка не сдастся, выбросив белый флаг и капитулировав в жадные лапы непреклонной смерти. На миг она зажмурилась, осознав, что в уши бьет нечеловеческий крик, наполняя собой берег спокойного озера. Еще мгновение понадобилось на то чтобы осознать — источником растянутого во времени вопля была не Ребекка. Неосознанно закрыв рот обеими руками, Виктория, наконец, отвернулась и нашла глаза Геральда.
— Останови это, умоляю, пусть оно прекратится, — ее глаза были сухими, но сердце изливалось сотней соленых рек.
— Прости, Уокер, не могу, — Геральд было хотел вновь притянуть ее к себе, но отпрянул — внезапно по телу девушки пошли волны, не предвещавшие ничего, кроме новой боли.
Она мечтала дотянуться до любимых рук, но, не в силах даже вздохнуть, не то что двигаться, упала на живот, распластавшись на земле подбитой птицей. Лопатки начали двигаться под тонкой кожей тектоническими плитами, выпуская сквозь глубокие трещины потоки прожигающей даже бесплотный дух лавы. Плечи дергались в немой конвульсии, а каждый хрупкий позвонок дрожал: Вселенная приняла условия железной Ребекки и Виктория вновь обретала свои потерянные крылья. Выращивая каждую сильную и гибкую кость, девушка возвращала бессмертие, отнятое тем, кого ненавидела, подаренное той, которую похоронила.
Все закончилось также быстро, как началось.
Боль не ушла, но Вики ее уже не чувствовала — влача за собой тяжелые черные крылья, она бросилась к женщине, так и не нашедшей в ослабевшем смертном теле сил подняться. Упав на колени перед Уокер-старшей, Уокер-младшая подняла ладонья склоненную к земле голову, отодвинула занавес платиновых локонов и вгляделась в потухшие янтари.
— Зачем ты это сделала? — Виктория знала ответ, но все равно хотела услышать его.
— Я не могла позволить тебе сгинуть здесь, — янтари наполнись прозрачной соленой смолой. — Я должна была сделать для тебя хоть что-то. Что угодно.
— Ты смогла, — не в силах продолжать бессмысленный обмен горем, Вики коснулась ледяной щеки падшей серафимы. — И я никогда не забуду этого.
Берег затих, вода успокоилась, но они продолжали сидеть на коленях друг напротив друга: Виктория знала, что ее нежная Бекки Уокер давно мертва, но женщина, что только что пожертвовала всем ради ее жизни, была куда сильнее той, что лежала на кладбище в дубовом ящике от «Мордэкай и сыновья» — на первый скидка в пять процентов. Эта женщина не была ее матерью, но была той, что подарила вторую жизнь. И Виктория никогда не забудет их обеих.
— Какое чудное примирение, — сухой смех вернул ее к реальности: Дьявол медленно поднялся, лениво отряхнул серый костюм и почесал лысый затылок. — Настоящее произведение искусства, я бы сказал.
Довести до конца фразу Сатана не успел — неожиданно вновь сбитый с ног, он рухнул в корни старого дуба, росшего у кромки воды. Виктория наклонилась над костлявым телом, не имея ни сил, ни желания, сдерживать ярость. Она терпела занудных педагогов в школе и университете, терпела глупые реплики друзей, сальные комплименты соседей по барным стойкам, за которыми проводила свободное время, терпела холодных ангелов и демонов, с неприкрытой завистью разглядывавших серебряные перья «зазнайки и заучки Уокер», терпела нерадивых ленивых студентов Принстона, будучи полубезумной мисс Стоунволл, терпела, терпела, терпела… Хватит.