— Тогда на корабле ты сказала кое-что. Назвала нас «несчастными пидорами». Не слишком красивое выражение для леди. Ты же леди, — сонно бормочет он, — Настоящая.
— Он хотел сказать, что слышал эту фразу всего пару раз в жизни. От бабушки. И от одного парня. Только он говорил это с такой интонацией, как у тебя.
Хейли хмурится, будто пытается подобрать слова. Брок знает это выражение. Успел выучить за три года совместной службы. Девушка не уверена в своем поступке, она не уверена, стоит ли отвечать.
— Так говорил мой муж, — сдавшись, отвечает она.
Райт вздергивает бровь. Себ в его руках шевелится, поворачивает голову. Хейли замечает их непонимание, передергивает плечами, поправляет капельницу и садится напротив кровати, на свой любимый складной стул.
— Он рассказывал, что в его школе учились два мальчика, которые играли в лучших друзей, а потом полюбили друг друга. Они скрывали это от всех, даже от самих себя, чтобы спастись от жестокости. «Принцесса и ее рыцарь». Мой муж не был хорошим человеком в детстве. Озлобленный на весь мир подросток избил одного из них, обвинив в проигрыше своей команды.Тощего, слабого паренька, музыканта кажется. Мол, капитан команды был занят не тем, чем следовало. Второй пришел отомстить, что-то забрать у них. Сейчас уже не вспомню. Ему тоже не слабо досталось. А через несколько лет этот самый музыкант спас ему жизнь. Мой муж говорил, что эти двое оказались героями, но все равно время от времени называл их «страдающими пидорами».Грубо, не спорю. Он защищал их, никогда не раскрывая имен даже мне. Это так нелепо. Когда я только увидела вас двоих, мне почему-то показалось, что муж говорил о вас.
Она закрывает лицо руками. Воспоминания о погибшем муже не даются ей легко. Все еще больно. Брок узнает собственную историю со слов «принцесса и ее рыцарь», Себастиан под боком нервно посмеивается. Видимо тоже понимает, в чем дело. Вот это действительно нелепо.
— Он пришел за нотами, — говорит парнишка, — То есть Брок пришел. Когда они избили меня, Брок решил постоять за мою честь, — смешок царапает горло, — А заодно вернуть ноты, которые они забрали. Как, говоришь, звали твоего мужа?
— Джаред Милтон. Он погиб в 1941. В Африке.
Себастиан осторожно выдыхает, сжимает до боли ладонь Брока. Он напуган. Взволнован и ищет поддержки в надежных объятиях. Он поднимает голову, смотрит на девушку из-под упавших на лоб волос. То, что ее мужем оказывается ненавистный еще со школьной скамьи Джаред — не удивляет после рассказанной истории. Шокирует известие о его смерти и тот факт, что девчонка знала о них все это время. Знала и не рассказала никому.
— Ты знала?
— С самого начала, — подтверждает она, — С тех самых пор, как пришло письмо, где говорилось о твоей безвременной кончине.
Хейли улыбается, наблюдая, как вытягивается лицо снайпера. Читать чужие письма нехорошо, но было бы глупо сопротивляться собственному любопытству, после увиденной реакции. Ее никто не осуждает.Девушка выходит, оставляя их наедине.
Себастиан забывается беспокойным сном на груди своего сержанта. Брок обязательно расскажет ему о повышение. Обязательно еще раз скажет, как нуждался в нем все это время. И как было больно стоять в разрушенном баре и поднимать рюмку за погибшего друга, любимого. Но самолет прибывает раньше назначенного времени.
— И на этом кукурузнике ты хочешь отправить меня в Европу?
Себастиан придирчиво разглядывает гражданский самолет, присланный за ним капитаном Чейзом. Он не любит самолеты. Ни военную, ни гражданскую авиацию. Хотя, Брок думал, что после трагедии на «Перл-Харбор» его друг откажется близко к кораблю подходить. Но это же Себастиан. У него все ни как у людей. Сейчас он цепляется за сильные плечи своего командира, старается держаться в вертикальном положении. Силы покидают ослабленный организм.
— Мы с тобой, как потерянные ноты. Только те выкинуты из песни, а мы из жизней друг друга. Пока мы не встретимся вновь, стройной мелодии не получится. Я буду скучать, не погибни здесь без меня, — шепчет Себ, утыкаясь носом ему в шею.
— Пиши мне, Бастиан. Тут письма еще реже приходят. Но ты пиши. Я найду тебя, когда закончится война.
Брок осторожно сгружает потерявшего сознание Себастиана на борт самолета. Поднимает на руки, будто невесту через порог нового дома переносит. В тот момент он действительно считает, что больше не увидит лучшего друга.
— Позаботьтесь о нем, — просит он.
Голос бессовестно дрожит. Солдат, закрепляющий бессознательное тело, кивает. Обещает доставить капрала Себастиана Грина в безопасный госпиталь где-то на юге оккупированной Франции. Самолет взлетает, как раз когда в их лагерь входят японские танки. Сержант-майор Райт возглавляет оборону периметра. Они несут колоссальные потери, но держатся до прибытия подкрепления.
========== 19. ==========
19.
Когда Хейли Милтон впервые видит рядового Райта, она думает, что его убьют в первом же бою. Слишком уж парень любит привлекать к себе всеобщее внимание. Расхаживает, гордо вскинув подбородок, расправив плечи. Птенец еще не оперившийся, необстрелянный. Рвется в бой, когда другие даже головы поднять боятся. В окоп не загонишь даже минометом.
Он так похож на ее коллегу, недавно погибшего близкого друга — Криса. Те же горящие глаза, та же ухмылка, те же ямочки на щеках, та же манера строить речь и биться до последнего. Да, она хорошо помнит его старшего брата, их дружбу с Джаредом. Теперь это кажется комичным.
Брок попадает в госпиталь после серьезного ранения в плечо, чуть руки не лишается. Врачи не верят, что он выкарабкается, а Хейли носится с ним, как с родным. Ее рвение поддерживает только один, тогда еще капитан, Чейз. Он чувствует себя обязанным оберегать младшего брата своего друга и человека, спавшего жизнь его сыну. Если б мог, он бы документально прикрепил ее сиделкой к рядовому Райту, который после этого боя получил свое первое повышение.
Они подружились как-то сразу. Очень легко. Улыбчивый и простой в общении паренек с окраин Нью-Йорка умел расположить к себе начальство, медсестер и простых солдат. Она пускала его в кладовку, прочесть полученные письма в одиночестве. Забирала его почту, когда он был на вылазках. Они стали чуть ли не самой обсуждаемой парой части — бравый зеленоглазый сержант и вдовствующая рыжеволосая медсестра с веснушками на носу. Всем было как-то все равно, что кроме дружбы и общих потерь их ничего не связывало. Каждый скорбел по своей любви.
Уже сержантом Райт возвращается в госпиталь под крыло заботливой вдовы, чьей фамилии не знал до сих пор. Хейли по привычке отдает ему полученное письмо, как только Брок открывает глаза. Тогда она узнает его самый страшный секрет. Понимает, что перед ней не машина для крушения фашистов, а живой человек, которому может быть больно, как бы он не храбрился. Она навсегда запомнит отчаянный… не крик даже — вой. А потом недельное молчание, ложно принятое за смирение. Брок больше не дырявил стены. Он дырявил фашистские головы с истеричными смешками и ухмылкой от уха до уха. В те тяжелые недели она всерьез беспокоилась за сохранность его рассудка.
Прочтенное тайком чужое письмо заставляет сердце болезненно сжаться. Она знала этих парней. Давно. Еще до войны. Муж ведь часто рассказывал о том, что вместе с ним учились двое «таких» ребят. И как она сразу не поняла? Не уловила связи. Наверное, потому что не знала имен. После признания, которое очень тяжело далось раздавленному горем сержанту, она полностью убеждается в том, что эти двое — герои рассказов ее покойного мужа. Она чувствует ответственность за них. Словно бы должна исправить ошибки Джареда, чтобы память о его проступках не омрачила память о его подвигах.
Когда Хейли Милтон впервые видит Себастиана Грина в бою, она думает, что он ей кажется. Не может быть здесь, среди всего этого кошмара такого, как он — слишком… человека. Она бинтует раненого бойца, заталкивает чужие вывалившиеся кишки обратно. Кругом немцы. Кровь. Взрывы. Крики. Брок ведет в атаку своих ребят, а снайпер пристраивается за взорванной машиной, замирает. Ветер раздувает не по уставу длинные волосы, приклад плотно прижат к плечу, сосредоточенный вид. Тонкие длинные пальцы спокойно лежат на крючке, ни один мускул не дрогнул. Он снимает немцев одного за другим, даже не шелохнувшись.