Надежда требовалась флоту, всему флоту, не только воинам Авангарда. И без того малочисленный легион Звезднорожденных оставил здесь слишком многих. Гончие отделались легче, чем их боевые братья, но бойцы Русса не были глупцами. Они понимали, что такого врага никто из сыновей Императора еще не встречал. Их первые потери в пустоте и на планете сразу расставили все точки.
Объединенный флот впал в уныние, и каждый справлялся с ним по своему. Балор Келл лично участвовал в масштабных тренировках на «Мести Нуаду», приказав исключить из расписания бойцов свободное время. Авангард Терры готовился продолжать войну, и Пустотные Гончие поддержали кузенов. Пока корабли двигались к точке Мандевилля, два легиона постоянно обменивались воинами, чтобы тренироваться совместно.
Солей Враск не участвовал в этом. Команды его кораблей жили по стандартному расписанию с учетом вероятности возобновления боевых действий. Сам примарх регулярно наседал на астропатов и Авла Кельса, своего Главного библиария. Враск ощущал неуверенность, ему нужен был совет отца. Он днями не выходил из своих покоев. Что он там делал все это время, оставалось загадкой в том числе для его сыновей. Знали это лишь Кельс, Элифас и несколько ревнителей. Но они молчали.
Максим Тихон и остальные лидеры контингента Механикум поддержали Алхимика. Угроза столь беспрецедентного уровня требовала личного вмешательства Императора. Архимагос полагал, что как только они покинут систему, астропатическая связь восстановится и тогда… Дальше он терялся в догадках. Ни для кого не было секретом, что Гончие появились здесь по приказу Повелителя Человечества. Но каков был этот приказ?
Тихон в пять тысяч триста двенадцатый раз попытался смоделировать предпосылки, заставившие Императора выслать Русса за Балором. Архимагос пробовал вводить разные переменные, но ему не удавалось даже на полпроцента просчитать поведение владыки Империума. Будучи подключенным к манифольду «Кредо Оминисии», в союзе со священным ядром данных древнего корабля Максим все равно не имел достаточно вычислительной мощности. Но сказать, что это невозможно ему не позволяла гордость.
– Вызов с «Абрамелина», – согласно уставу, старший техножрец сектора связи Кро МТ-9 дополнил пакет данных вербальным отчетом на Лингва Технис. – Личные коды примарха Солея Враска.
– Я вижу, – бросил Тихон, трижды перепроверив входящий сигнал и сопроводительные шифры. Он сам установил на «Кредо Омниссии» высшие протоколы безопасности, которые соблюдал наравне со своими подчиненными.
– Приветствую вас, архимагос-эксплоратор, – над столешницей, в которую была внедрена гололитическая матрица, возникло мерцающее изображение примарха Звезднорожденных. Солей выглядел спокойным и собранным, но когнитивные анализаторы Тихона было сложно обмануть. Алхимика что-то тревожило, и очень сильно.
– Сразу перейду к делу, – Солей не дал архимагосу вернуть приветствие.
Стоя в стороне от гололита и наблюдая за диалогом, Витар Каин задумался. За последние семь дней мостик «Абрамелина» впервые вышел на прямую связь. До границы точки Мандевилля оставалось шесть часов. Это не могло быть совпадением.
– Я знаю, чего вы хотите, – теперь уже эксплоратор не позволил примарху продолжить. – Сейчас вы прикажете мне вывести двигатели Ковчега на полную мощность и ускориться, используя гравитационные векторы, созданные капитальными кораблями вашего флота. Мне необходимо занять ведущую позицию в общем построении и просканировать сектор точки Мандевилля.
– Слухи о ваших способностях не лгут, – Солей кивнул. Проекция не могла передать его образ в деталях, но Каину показалось, что в уголках губ примарха скользнула улыбка. – У вашего судна лучший авгурный комплекс. Используйте все свои ресурсы. Найдите врага, если он здесь.
– Вы предполагаете засаду? – Максим говорил на готике, хотя знал, что Враск поймет и Лингва Технис.
– Предполагаю, – примарх снова кивнул. – Флот и так на пределе готовности, но если нас ждут, мы должны узнать об этом как можно раньше.
– Будет исполнено, – Тихон отключил связь.
Каин обратил внимание, что приказы машинариуму архимагос отправил десять секунд назад, как только Солей поздоровался с ним. Корректировки курса Максим ввел лично, но управление передал техножрецам контрольного сектора. Он сосредоточил все свои когнитивные ресурсы на показаниях систем сканирования.
Секутору больше нечего было делать на мостике. Поэтому он молча покинул его и направился в личную оружейную, одновременно рассылая приказы о смене диспозиции для своих батальонов.