Поддавшись эмоциям, Авл нехотя считал поверхностные образы ментальной ауры брата. Ни капли зависти. Лишь искреннее восхищение. И настоящая доброта, давно забытая людьми этой эпохи.
– Но его правой рукой всегда будешь ты, – Авл чуть наклонился вперед, и воины соприкоснулись бледно-пурпурными кристаллами во лбах. – По праву.
– Это так, – легко согласился Элифас, отстраняясь. – Однако у нашего отца обе руки – правые!
Они громко рассмеялись, но никто в огромном зале не услышал их голосов. На первой тренировочной палубе было двадцать пять клеток для спаррингов и столько же открытых площадок для отработки тактики малых боевых групп. Пока «Абрамелин» пребывал в варпе, этот зал всегда был забит под завязку. Как и еще четыре таких же вдоль правого борта.
Внезапно Дитя Бездны умолк. Его лицо стало бледным, карминовое пламя в глазах потемнело. Он пошатнулся. Элифас подхватил брата под локоть и подвел к прутьям решетки. Тот вцепился в метал закованными в керамит пальцами.
Элифас не стал задавать идиотских вопросов типа «Что случилось?» и «Все ли в порядке?» Очевидно, что не все в порядке. А что именно – Авл сам скажет, когда придет в себя. И сам попросит помощи, если она потребуется.
Несколько мгновений, растянувшихся для него в целую вечность, главный библиарий слышал лишь рокот крови в висках и рев статики, заполнившей его псайкерские ощущения. Затем все стихло, как перед бурей.
Он поднял взгляд и безошибочно отыскал на огромной тренировочной площадке сначала Фабра, затем Анклета. Оба библиария смотрели на него пустыми глазами, ища поддержки и объяснений.
– Хватайся за что-нибудь, – прошептал он Элифасу. Тот сначала ухватился за прутья решетки и лишь затем все же решил задать вопрос, но…
– Все хватайтесь за что-нибудь! – взревел Авл. К физическому голосу он добавил изрядную долю псайкерской мощи, так что слова главного библиария услышали все две тысячи легионеров, тренировавшихся в зале.
А потом «Абрамелин» будто налетел на другой космический левиафан той же массы на полном ходу. Его тряхнуло так, что даже те легионеры, кто успел последовать совету библиария, не удержались на ногах. Но это хотя бы спасло их от переломов. Большинство.
Адамантиевый скелет корабля прогнулся и затрещал, чудом сохранив конструктивную целостность при почти мгновенном торможении. Титанические перегрузки деформировали стальные контрфорсы и сорвали броневые листы по всему корпусу «Абрамелина», образовав сразу несколько сотен точек разгерметизации. Переборки кривились и рвались, на боевых палубах в ангарах детонировали снаряды для макро-пушек – взрывы каскадом прокатились по флагману, превращая целые секции в груды искореженного металла.
В считанные секунды тысячи смертных членов экипажа погибли – некоторых выбросило через километровые дыры в корпусе, другие превратились в кровавое месиво, налетев на стену или оборудование. Внутренности третьих раскатало по палубным ангарам и эллингам взрывными волнами. Четвертых заживо съедало пламя от пролитого прометия, вспыхнувшего от соприкосновения с оголенными жилами силовых кабелей.
По всему флагману люди умирали бессчетным множеством смертей. Потери среди сервиторов никто не считал. Но именно молчаливые киборги остановили гибель корабля: с первыми взрывами пожарные и спасательные расчеты выдвинулись в поврежденные сектора, где по внешнему корпусу уже перебирали стальными лапами паукообразные роботы-сварщики.
Вслед за сервиторами среагировали Механикум – техножрецы отключали засбоившие системы, перенаправляли энергию с бесполезных сейчас щитов и орудий к автоматизированным реанимационным комплексам и подсетям жизнеобеспечения. В машинном отделении десятки адептов Марса в красных мантиях подключились напрямую к силовым линиям – их мелко трясло, некоторые дымились, биологические компоненты их тел обугливались. Но они делали свое дело – восстанавливали локальные контуры энергообеспечения, предупреждали новые замыкания и взрывы.
Однако истинным спасением стали грав-компенсаторы, которые Максим Тихон разработал на своем Ковчеге и внедрил во все корабли объединенного флота, пока они висели на якоре у Дабога. Эксплоратор создал компенсаторы как раз на такой случай, будто предвидя столь безумную вероятность!
– Что… – Элифас стиснул зубы, поднимаясь на ноги. Похоже, у него треснуло предплечье, когда он налетел на прутья тренировочной клетки. – Что это было?