Он посмотрел на мои волосы.
— Откуда их столько взялось? — пробормотал он, приглаживая мою шевелюру своими большими неуклюжими руками. Рыжие кудри скользили у него между пальцев, и он пытался их поймать, но у него все равно ничего не получалось: только зацепит одну прядь, другая выскочит. Я стала хихикать, и папа развел руками.
Из-за моих волос мы опаздывали, но папа сказал, что сейчас так модно. Когда я спросила, что значит «модно», он объяснил, что это важно для одних и совершенно не волнует других и что это относится ко всему — от шляп и обоев до опозданий на праздники.
— Нам нравится быть модными? — спросила я.
— Нет, не очень.
— Тогда нам лучше поспешить, — я взяла его за руку, и мы помчались по улице. Немного запыхавшись, мы прибежали в Саннисайд уже через десять минут.
Парадные ворота были украшены буквами А и B разных форм и цветов. На прошлой неделе я часами раскрашивала свои буквы и теперь была рада видеть их среди тех, которые разукрасили дети доктора Мюррея.
— Мистер Митчелл пришел. А он модный? — спросила я.
— Ничуть, — папа протянул ему руку, когда тот приблизился.
— Сегодня большой праздник, — сказал он папе.
— Да, долгожданный.
Мистер Митчелл опустился на колени, и мы оказались с ним лицом к лицу. Сегодня он нанес достаточно масла для волос, чтобы они правильно лежали.
— С днем рождения, Эсме!
— Спасибо, мистер Митчелл.
— Сколько тебе исполнилось?
— Шесть лет. Я знаю, что этот праздник не для меня — он в честь букв А и В, — но папа сказал, что мне можно съесть два куска торта.
— Все верно, — он достал маленький сверток из кармана и протянул его мне. — Что за праздник без подарков? Это тебе, юная леди! Возможно, ты будешь раскрашивать ими букву С перед своим следующим днем рождения.
В свертке была маленькая коробочка цветных карандашей, и я улыбнулась мистеру Митчеллу. Когда он вставал, я посмотрела на его ноги. Один носок у него был черный, а другой — зеленый.
Под ясенем накрыли длинный стол, и выглядел он так, как я себе и представляла: белая скатерть, тарелки с едой и стеклянная чаша с пуншем. С ветвей ясеня свисали цветные ленты, и людей было больше, чем я смогла сосчитать. «Никто не захотел быть модным», — подумала я.
Недалеко от стола младшие сыновья доктора Мюррея играли в салки, а девочки прыгали через веревку. Если бы я подошла, меня бы тоже пригласили играть — они всегда так делали, — но веревку я держала неуклюже, а во время прыжков все время сбивалась с ритма. Они бы меня подбодрили, и я бы попробовала еще раз. Но разве приятно прыгать через веревку, если ее постоянно кто-то задевает? Я смотрела, как Хильда и Этельвин крутили ее в такт считалочке. Росфрит и Элси держались за руки и прыгали все быстрее и быстрее, подстраиваясь под нарастающую скорость сестер. Росфрит было четыре года, а Элси была всего лишь на несколько месяцев старше меня. Их белокурые косы летали вверх-вниз, словно крылья. За все время, что я наблюдала за девочками, они ни разу не сбились с ритма. Я дотронулась до своих волос и поняла, что заплетенная папой коса распустилась.
— Подожди здесь, — велел папа.
Обходя толпу, он пошел в сторону кухни и через минуту вернулся вместе с Лиззи.
— С днем рождения, Эссимей! — сказала она, беря меня за руку.
— Куда мы идем?
— За твоим подарком.
Вслед за Лиззи я поднялась по узкой лестнице, ведущей из кухни наверх. Когда мы вошли в ее комнату, она усадила меня на кровать и полезла в карман.
— Закрой глаза, моя капустка, и вытяни перед собой руки, — попросила она.
Я закрыла глаза и почувствовала улыбку на своем лице. Что-то легкое скользнуло на мои ладони. Ленты. Я заставила себя продолжать улыбаться: у меня дома рядом с кроватью стояла коробка, доверху набитая лентами.
— Можешь открыть глаза.
Две ленты. Не такие блестящие и гладкие, как та, которой папа перевязал мне волосы сегодня утром, но на их концах были вышиты колокольчики — такие же, как на моем платье.
— Они не такие скользкие, как другие, поэтому ты их не потеряешь, — сказала Лиззи и провела пальцем по моим волосам. — И я думаю, они будут отлично смотреться на французских косичках.
Через несколько минут мы с Лиззи уже были в саду.
— А вот и королева бала, — сказал папа. — Как раз вовремя.
Доктор Мюррей стоял в тени ясеня. Перед ним на маленьком столике лежала огромная книга. Он постучал вилкой по краю своего бокала, и все притихли.
— Когда доктор Джонсон начал работать над своим Словарем, он решил не оставлять ни одного слова без внимания. — Доктор Мюррей сделал паузу, чтобы убедиться, что его слушают. — Его решимость вскоре ослабла, когда он понял, что одно исследование ведет к другому, что одна книга ссылается на другую и что искать — не значит найти, а найти — не значит узнать истину.