— Как я и говорил, госпожа Эрдман, этот молодой человек будет на сегодня последним посетителем.
Госпожа Эрдман вспыхнула своей чарующей улыбкой.
— Я прослежу, чтобы вас не беспокоили.
А затем я очутился в святая святых — кабинете «Эстаундинг» — и закрыл за собой дверь со свежей золотистой табличкой с именем редактора.
«Джозеф Кэмпбелл».
Пригласив меня сесть в кожаное кресло, Кэмпбелл облокотился о край стола, оставив одну ногу на весу. Под тканью штанов вычерчивались мышцы бегуна.
Наконец ко мне вернулся голос:
— Вы говорите на навахо?
Кэмпбелл от души рассмеялся.
— Да нет, знаю всего пару слов. Сами собой запомнились, из книг. С детства зачитывался историями об американских индейцах. Вам знакомо имя Элмер Грегор? Нет? Восхитительно описывает ваш народ. Я неплохо знал Элмера в юности. Шутки ради мы общались за завтраком на индейском языке знаков. Мои родители из себя выходили! Какое потрясающее натуральное введение в культуру!
Вдруг мне до безумия захотелось прочесть этого Элмера Грегора, хотя я наверняка почерпнул бы лишь второсортную информацию о своем племени! Но Кэмпбелл умел увлечь. Восторг его был заразителен. Какая бы тема ни доминировала в его душе и разговоре, вскоре она захватывала и собеседника.
Кэмпбелл сфокусировал взгляд на моей рукописи, о которой я уже забыл.
— Вы принесли мне что-то почитать?
Я молча протянул листки. Кэмпбелл ушел к дальнему углу своего стола и сел.
— «Мать Мира». Мило, очень мило.
Он взял красный карандаш.
— Не возражаете, если я помечу в некоторых местах? Мне так легче воспринимать информацию.
Я испуганно закачал головой.
Через двадцать минут он закончил читать. Под взглядом черных глаз я почувствовал себя обнаженным.
— Содержание, кажется, взято из легенды об Эстсанаелнхи, «женщине, которая творит перемены», да? Она создает человечество из кусочков своей плоти…
Теперь я понял, что передо мной шаман. Этот человек умел читать мысли.
Проглотив слюну, я попытался ответить:
— Ага-а. То есть да, сэр. Есть такая легенда. Понимаете ли, я подумал, что она связана с современными представлениями о клетках ткани. И представил себе, что после некоей чумы осталась в живых одна женщина. Она была ученым, и ей пришлось создавать человечество, и она…
Кэмпбелл поднял руку, чтобы я не рассказывал всю историю до конца.
— У тебя быстрая реакция, Джейк, — сказал он, найдя мое имя на первой странице рукописи. — Не извиняйся.
Он вернул мне рассказ, очевидно, с отказом, и я встал уходить.
— Минутку, сынок. Тебе разве не интересно, сколько у нас платят?
Я замер.
— Платят?
— Как только внесешь изменения, где я поправил, перепечатай и принеси. Я выпишу чек. Сто долларов, по два цента за слово. Рассказ, вероятно, войдет в июльский выпуск.
Я рухнул обратно в кресло.
— Есть только одна загвоздка. Тебе придется сначала выслушать небольшую лекцию.
Я резко захлопнул рот и кивнул.
Кэмпбелл встал и начал расхаживать по кабинету. Он явно зачитывал хорошо отрепетированную речь и в то же время следил за моей реакцией, чтобы усилить ее воздействие.
— Знаешь, Джейк, я согласился на эту работу, отказавшись от места в колледже Сары Лоуренс, несмотря на то, что здесь меньше платят, только по одной причине. Мне нужен открытый форум для моих идей, рычаг, чтобы сдвинуть мир в направлении гармонии. И, кажется, я его обнаружил.
Наша культура в опасности, Джейк. Мы наглухо застряли на том этапе, который Шпенглер[32] обозначил как кризис и разложение. Подобно морене, скапливающейся на дне ледника, наши убеждения скопились вокруг нас, беспочвенные и губительные. Настало время их отмирания и роста потенциала для зарождения новых. Подлежащие замене поверья — мифы, если назвать их старым термином, который мне нравится, — впитают в себя и былое, и еще не появившееся. Они могут быть творческой обработкой легенд, вроде твоего рассказа, или состоять из ультрамодных образов, ранее не существовавших, но главное — рождать в душах веру.
Новые мифы всецело задействуют знания современной науки. Невозможно общаться с миром двухтысячного года на языке двух тысяч лет до нашей эры. Это диктует разум. Однако самая важная часть мифов — древнейшая, вечная мудрость — должна идти от сердца. Если рассказам, которые я себе представляю и собираюсь напечатать, суждено изменить жизнь и укрепить веру читателей «Эстаундинг» — а через них и цивилизации в целом, — то они должны сначала родиться в глубине души писателей.
32
Освальд Шпенглер — немецкий философ, развивший учение о культуре как множестве замкнутых организмов, выражающих «душу» народа и проходящих определенный жизненный цикл. Гл. соч.: «Закат Европы».