— Я сам сейчас кончу, — фыркнул Свин.
— Да ты все слил в последнем порту! Хо-хо-хрю-хо! — издал я нечто вроде смеха Свина. — Бог мой, я свихнусь на этом корыте! Хочу увидеть шоу и вмазаться! Слушай, ты сохранил экипировку берегового патруля, которую мы стырили?
— Да, а что?
— Значит, так…
Через пару часов, при полном фасоне, мы были готовы прорваться через укрепления своих собственных войск.
Стемнело. Бенни Йойодин, первый тормоз в нашей армии, караулил на выходе. На мне была нарукавная повязка БП, ремень, фонарик, на рукаве — нашивка. Свин в наручниках.
— Стой! — выкрикнул Йойодин, размахивая винтовкой, как первокурсник из Аннаполиса. — Покидать судно запрещено.
— Все согласовано, Бенни. Бодин должен покинуть корабль, чтобы завтра предстать перед военным судом.
Йойодин опустил оружие и почесал лоб под фуражкой.
— Перед военным судом? Вот те на, сочувствую. А что он сделал?
— Помнишь суп, который подали на прошлой неделе? С таким дрянным привкусом? Бодин в него нассал. Это выяснилось, когда кастрюля покрылась вызываемой мочой коррозией. Капитан съел добавку, еле откачали.
Краска сошла с лица Йойодина, он позеленел.
— Боже мой! Какое… свинство!
— Пошли, Бодин, пришло время посмотреть в глаза правосудию.
Свин стал сопротивляться.
— Нет, нет, я не пойду, не тащи меня, генерал Лимей подвесит меня за яйца!
Йойодин ткнул его винтовкой.
— Брось хныкать, прими судьбу как мужчина. Ты можешь хоть раз за свою жалкую жизнь вести себя достойно?
Свин выпрямился.
— Ты помог мне осознать мои ошибки, Бенни. Идем, Том, я готов.
Я провел Свина по трапу на палубу. От него исходил дух такого святого мученичества, что мне самому стало его жаль.
Как только мы обогнули склад, Свин сбросил оковы с запястьев и повалился на бочку, сотрясаемый смехом.
— Как сказал бы Багс Банни, — отметил я, — эх, что за олух!
— Он взаправду поверил, что я вмиг исправился. Иисусе, некоторые ребята стоят службы в военно-морских силах. В путь, Джек Хер-у-ак!
Теплый июльский вечер, мы в непростительной самовольной отлучке, а король рок-н-ролла завтра играет за сотню миль к югу. Дядюшка Сэм и остальной западный мир шатаются, как получивший удар в голову боксер перед последним и решающим раундом в бессмысленном бою. Наступил недолгий период фиктивного перемирия, чтобы смочить глотку и стереть с лица кровь, а потом вернуться к драке с курносым, капустоухим папой Никитой и его зомбированной толпой коммуняк.
Из меня никогда так не била жизнь.
По Килю кишела военная полиция и береговой патруль (всё одно). Они чинно вышагивали меж толп беженцев, спекулянтов, гражданских копов, делегированных НАТО, и бездомных сирот войны — лупоглазых, в лохмотьях, норовистых, как миноги, в попытках навязаться к нам со Свином. Они принимали нас за спасителей. Дети в щегольском рванье с Карнаби-стрит, собранном лондонскими матронами и дебютантками. Шапки в горошек, рубашки цвета пейсли, штаны в полоску. Сказочные тряпки.
Мы со Свином были вынуждены перебегать из тени в тень, вдоль по усыпанным булыжниками переулкам, прятаться в дверных проемах (единственном, что осталось от зданий) и взбираться по внезапно обрывающимся лестницам, чтобы нас не окружили сироты и не задержали копы. По луне мы вычислили путь на юг, в пригород. На шоссе нам повезло: поймали попутку с обтянутым брезентом кузовом модели «мустанг». Машина держала путь как раз в Гамбург.
За рулем сидела блондинка — лейтенант английской армии — по имени Джейн Сахарная Зайка Лейн. Ее привлекательной напарницей оказалась темноволосая эмигрантка из Румынии по прозвищу Виорика Тоукс, ныне еще и вербованная английскими вооруженными силами. Знаков отличия военных походов на пальцах не перечесть: Конго, Панама, Алжир, Финляндия, Маньчжурия… Вот это опыт, ну и парочка! Повидали больше театров военных действий, чем Хоуп, Бернс и Берль, вместе взятые.
Девчонки, как выяснилось, тоже незаконно держали путь на концерт Пресли, выудив задание доставить содержимое кузова в лагерь для перемещенных лиц, расположенный недалеко от Гамбурга. Виорика протянулась над моими коленями в бардачок, откуда выудила бутылку шведской водки. Свин тотчас бесцеремонно ее перехватил.
Я занялся встроенным радио, поймал станцию НАТО, которая пичкала щадящей диетой военных мелодий. Стрейзанд пела «Чума сразит Маркса (И Ленина тоже)». Барри Сэдлер — «День, когда мы взяли Москву». Дайан Уорвик исполняла «Знаешь путь в Рижский залив?» Прикиньте, а? Я вырубил.